История запрещенных книг на Западе. Итальянское духовенство в одну из средневековых эпох

На улице стоит стон-стоном целый день. Идя по улице, не только можно купить все, что вам угодно, но и исправить ваш туалет. По всем бойким путям на узких тротуарах сидят по-турецки и прижавшись к стенам зданий прилично одетые, подобно всем мелким торговцам, особые человеческие существа, профессия которых состоит в чищении сапог и брюк, пылящихся среди уличной неряшливости. Эти чистильщики сапог (греки, турки и славяне) имеют подле себя небольшие ящики, обитые сверху медью, служащие и вместилищем их инструментов, и подставкой для ноги клиента во время совершения операции. Несправедливо некоторые утверждают, что будто это народ назойливый, позволяющий себе хватать за ноги проходящих в виде приглашения к операции[94]

. Чистильщики сидят смирно, громко постукивая щеткой о медь ящика, и таким образом напоминают о своем существовании и о готовности к услугам. Операция стоит 10 пара́ (2 коп.). Я узнал, что большинство чистильщиков — глухонемые, т. е. значит, эти несчастные нашли себе приличное занятие, обеспечивающее их жизнь, но не требующее употребления языка, который у них не действует, как должно. В Галате, людной части города, сапожных чистильщиков очень много. Я всегда пользовался их услугами.

В Константинополе много всяких магазинов: греческих, французских, английских, итальянских, армянских (немецких мало); конечно, есть и турецкие — в Стамбуле. Но, к сожалению, нет магазинов русских. Правда, есть один или два русских магазина, расположенные возле Пантелеимоновского и других монастырских подворий. Но их нельзя принимать в расчет: во-первых, потому что их содержат не русские, а только знающие русский язык; во-вторых, у них особая специальность, о которой красноречиво свидетельствует вывеска, гласящая: «Русский магазин с продажей русского вина» (т. е. водки) (эти слова изображены на нашем отечественном языке). Печально, что эти русские магазины «с продажей русского вина» помещаются возле подворий, где находят пристанище русские богомольцы. Очевидно, эти quasi-pycские магазины существуют для соблазна простодушных русских людей. Нет сомнения, их дела идут недурно: иначе на них не красовалась бы заманчивая вывеска. Я не был в этих русских магазинах, потому что не чувствовал никакой потребности в «русском вине» в таком климате (да еще в июле), как климат константинопольский. Водка, по моему мнению, совсем не нужна в Константинополе, где так дешево прекрасное виноградное вино. Это вино я покупал и пил: оно едва ли хмельнее обыкновенного русского пива, но много вкуснее.

Раз я возвращался с прогулки и, приближаясь к Пантелеимоновскому подворью, говорю моему обычному спутнику кир-Димитрию: «Купите мне какого-нибудь виноградного вина бутылку». — «Да пойдемте на фабрику, там и купим» — «На фабрику, вы говорите?» — «Да», — получил я в ответ. Я заинтересовался, что такое за винная фабрика в Константинополе, тем более что я никаких винных фабрик не знаю. «Далеко, — говорю, — это?» — «Нет, да вот за углом». Пошли, и я не раскаиваюсь, что пошел. Я получил возможность познакомиться с новой особенностью Константинополя. Через две минуты мы пришли к месту назначения, вступили в константинопольский — скажу прямо, без церемоний — кабак, содержимый греком. Это была большая комната с обыкновенным магазинным входом с улицы. Там и здесь в ней расставлены мраморные столики. По сторонам стояли внушительных размеров бочки. Димитрий заявил, что́ нам нужно. И вот передо мной появилось несколько стаканчиков, до половины наполненных разных сортов винами. «Что это?» — говорю проводнику. — «Попробуйте, какое вино понравится, такое и возьмете». Исполняю приказание и выбираю определенный сорт вина, пришедшийся мне по вкусу. Узнаю, что выбранный мной сорт стоит на наши деньги 35 коп. за око (три фунта). Смотрю, что будет дальше. Налили вина в посудину и стали его взвешивать; отвесили. Оказалось, что нужно было иметь собственную посудину для того, чтобы взять покупку домой. Этот вопрос уладил кир-Димитрий, поручившийся за целость фабричной посуды. Око вина составляет около двух наших бутылок. Итак, за 20 коп. я приобрел бутылку прекрасного виноградного вина. Разумеется, я рассказал об этой покупке потому, что нахожу ее очень оригинальной. В Константинополе, очевидно, вино продается так же, как у нас молоко на базаре: пробуют его, а купив, выливают в свою посудину. Фабрика эта расположена очень близко к монастырским подворьям. Думаю, что это не случайность, тем более что фабрикант (целовальник) говорил хорошо на нашем отечественном диалекте.