Исцеление наших самых глубоких ран. Холотропный сдвиг парадигмы

Сотни и сотни тысяч невинных жертв были замучены, казнены или сожжены заживо на аутодафе (актах веры) средневековой инквизиции. В Центральной Америке не павших во время битвы воинов побеждаемых ацтеками племен забивали на жертвенных алтарях. Но жестокостям ацтеков не сравниться с кровавыми авантюрами испанских конкистадоров. Монгольские орды Чингисхана и полчища Тамерлана проносились по Азии, грабя, убивая, сжигая города и деревни. Но колониальные захваты Великобритании и других европейских стран, а также войны Наполеона намного превосходят эти образцы насилия и ненасытной алчности.

В том же стиле все продолжалось и в XX столетии в нисколько не ослабленном виде. Потери Первой мировой войны оценивались в десять миллионов солдат и двадцать миллионов мирных граждан. Еще несколько миллионов умерло от вызванных войной эпидемий и голода. Во Второй мировой войне потери были примерно в два раза больше. XX век стал свидетелем захватнической политики нацистской Германии и ужасов холокоста, сталинского безответственного господства над Восточной Европой и «Архипелага Гулаг», гражданского террора в коммунистическом Китае. К этому можно добавить жертв южноамериканских диктатур, зверства и геноцид, устроенные китайцами в Тибете, и жестокости южноафриканского апартеида. Войны в Корее и во Вьетнаме, на Ближнем Востоке, резня в Югославии и Руанде – еще несколько примеров бессмысленной кровавой бойни, очевидцами которой мы были на протяжении последних 100 лет.

Людская алчность также нашла новые, менее ожесточенные виды своего выражения в философии и стратегии капиталистической экономики, придающей главное значение росту валового национального продукта, в «неограниченном росте», в безжалостном расхищении невозобновимых естественных ресурсов, в престижном потреблении и «запланированном устаревании товаров». Более того, многое в этой опустошительной экономической политике, имеющей катастрофические экологические последствия, направлено на производство вооружений все возрастающей разрушительной силы.

Алчность

Персонификация ненасытной алчности, движущей силы человеческой жизни и истории, из сеанса холотропного дыхания (Анне Хёйвик)

Экономический кризис как низвержение в Малъстрём

Военное вмешательство в Ливане, изображенное как вхождение в загробный мир

Сценарии конца света, угрожающие жизни на нашей планете

В прошлом насилие и алчность имели трагические последствия для людей, вовлеченных в междоусобные столкновения, и лишь для членов их семей непосредственно. Однако они не угрожали эволюции человеческого рода как целого и, разумеется, не представляли опасности для экосистемы планеты и ее биосферы. Даже после самых разрушительных войн природа была способна исправить все последствия и в течение нескольких десятилетий полностью восстановиться. Но за XX столетие это положение коренным образом переменилось. Ускоренный технологический прогресс, экспоненциальный рост производства, огромный прирост населения и, главное, открытие ядерной энергии с прежним равновесием покончили навсегда.

В этом столетии на протяжении одного десятилетия, или даже одного года, мы становимся свидетелями более важных научных и технологических прорывов, чем те, что люди прежних исторических эпох переживали за целое столетие. Тем не менее столь впечатляющие интеллектуальные успехи поставили современное человечество на грань глобальной катастрофы, потому что не сопровождались сопоставимым ростом его эмоциональной и нравственной зрелости. У нас есть сомнительное преимущество оказаться первым в естественной истории видом, достигшим способности уничтожить самого себя и разрушить все течение жизни на нашей планете.

Интеллектуальная история человечества – история невероятных побед. Нам удалось проникнуть в тайны ядерной энергии, послать космические корабли на Луну и ко всем планетам Солнечной системы, научиться передавать звук и цветные изображения вокруг земного шара, взломать код ДНК и начать опыты с клонированием и генной инженерией. В то же самое время эти высокие технологии используются для удовлетворения первобытных эмоций и инстинктивных побуждений, каковые не очень-то отличаются от тех, что правили поведением людей в каменном веке.