Итальянский беглец

— Я ведь откатился прямо на шоссе, в это время вел машину не очень опытный водитель. Точнее, вела. Совсем еще юная девушка. За рулем она слушала музыку, на дорогу толком не смотрела, ну, в общем, вышло так, что она решила, будто это она меня сбила, — Павел с улыбкой покачал головой, словно вновь удивляясь такому причудливому стечению обстоятельств. — Это я уже потом узнал все подробности в клинике, куда она меня отвезла. А когда сообразил, что к чему (довольно быстро, надо сказать), никого не стал в этом разубеждать.

— Почему? — зачем-то уточнила я. Павел посмотрел мне прямо в глаза, в его взгляде мелькнуло что-то похожее на жалость.

— Ну как ты не понимаешь? — он укоризненно покачал головой. — Мне все это было только на руку, ведь никто не связал мое появление на шоссе с той самой катастрофой. Следовательно, никто не знает, что я — пассажир того самого лайнера. Павел Агафонов трагически погиб и ни в какой Дублин не прилетел. Значит, нечего его там искать, даже если кто-то и догадается, что он там преспокойно играет в поло под вымышленным именем.

Я невольно рассмеялась, Павел тоже улыбнулся. Похоже, он был доволен моей реакцией на сие обстоятельное разъяснение.

— И ты стал гражданином Италии? — мне вдруг захотелось разузнать подробности новой жизни своего внезапно воскресшего друга.

— Не сразу, но стал, — туманно отозвался Павел. — Кстати, вскоре я там женился, а через год у нас родились близнецы, мальчуганы что надо!

На этот раз Павел улыбнулся по-настоящему теплой улыбкой, какой мне прежде у него не доводилось видеть.

— Между прочим, у меня очень красивая жена, — похвастался он. — Хотя и немного наивная, но очень добрая.

— Кто она? — заинтересовалась я. Надо же, Павел женат, да еще и дети есть! Отец семейства…

— Ты представляешь, мы с ней познакомились в клинике, где я восстанавливался якобы после аварии, — пояснил Павел. — Габриэлла (так зовут мою жену) — родная сестра той самой медсестры, что выхаживала меня, причем весьма самоотверженно.

— А почему же ты не женился на этой самой медсестре? — спросила я.

— Она некрасивая, — коротко отозвался Павел.

— А где сейчас твоя жена? — Мне было интересно посмотреть на женщину, чья внешность удовлетворила столь разборчивого агента спецслужб.

— Вообще здесь, со мной, — пояснил Павел. — Но ты с ней познакомишься чуть позже. На сегодня я отправил ее в загородный отель. Специально, чтобы мы с тобой могли все спокойно обсудить. Ведь моя ненаглядная Габриэлла говорливая, как все итальянки.

Ясно, похоже, воскресший господин Агафонов без ума от внешности своей жены, но не особенно высокого мнения о ее умственных способностях. Последнее обстоятельство он даже не считает нужным скрывать.

— А дети? — задала я следующий вопрос.

— Они остались в Европе, — преспокойно отозвался Павел. — Мальчишки сейчас на попечении тети Марцеллы, они с ней как за каменной стеной.

— Это та самая медсестра? — поинтересовалась я.

— Ну да, — Павел кивнул.

Что ж, добрая, умная, но некрасивая сестра жены вполне сгодится на роль сиделки, а заодно и няньки. А вы, оказывается, тот еще жук, господин Голубев! Или все-таки Агафонов? А кстати, каково ваше третье имя на сегодняшний день? То, под которым вы обвенчались с очаровательной синьориной Габриэллой?

Именно этот вопрос я и задала своему клиенту.

— Теперь это и есть мое настоящее легальное имя, — заявил Павел. — И надеюсь, последнее. Моя нынешняя жизнь меня более чем устраивает, и менять что-либо я не намерен. Более того, я горячо надеюсь, что она продлится как можно дольше. Собственно, ради этого я тебя и нанял.

Из этой пространной речи я узнала все что угодно, кроме этого самого легального, как выразился мой клиент, имени. Так как же вас все-таки теперь зовут, господин Голубев-Агафонов, дважды Павел? Видимо, упомянутый господин без труда прочел в моих глазах именно этот вопрос, поскольку, рассмеявшись, пояснил:

— Я теперь добропорядочный гражданин Италии Николо Контадино, коммивояжер — к вашим услугам.

— Скорее уж я к вашим услугам, синьор Контадино, — улыбнувшись, возразила я.

— Можно просто Нико, так меня зовет жена.

Каждый раз, когда Павел упоминал о жене, в его глазах появлялось странное выражение, нежное и чуточку презрительное одновременно. Кто или даже что она для него, эта незнакомая пока мне Габриэлла Контадино? Прекрасное экзотическое животное, наподобие ахалтекинского коня, которым можно хвастаться перед знакомыми? Или, может, роскошная дорогая вещь, приобретенная с этой же целью? Мать красивых детей, ибо пора уже обзавестись наследниками? Не хотела бы я выступать для своего будущего супруга лишь в одной из этих ипостасей. Если, конечно, я когда-нибудь удосужусь связать себя узами Гименея, к чему моя дражайшая тетушка Мила усиленно меня подталкивает.

— С итальянским у тебя проблем, конечно же, нет, — я могла бы этого и не уточнять, ведь Павел еще в Ворошиловке славился свободным владением практически любым языком из романо-германской группы.