Итальянский беглец

Габриэлла прошла на корт, Тимо шагал следом за ней. От меня не укрылся восхищенный взгляд господина Фабриса на ее фигуру. Нет, Лори определенно рискует. О чем только она думает, отпуская мужа играть в теннис в обществе такой хорошенькой молодой женщины?

Впрочем, и сам Тимо в теннисных шортах и футболке больше не производил впечатления субтильного и хилого. Оказалось, что сложен он вполне атлетически.

Они начали парию. У Габриэллы была отличная подача, впрочем, и Тимо не уступал ей в мастерстве. На корте они составили отличную пару.

— Набегается и устанет, — многообещающе заявил Павел, когда мы расположились на скамейке в тени раскидистого клена. «Держи карман», — злорадно подумала я. Вечером экскурсия.

— Пятый не отозвался? — спросил он через пару минут, равнодушно следя за игрой.

— Пока нет.

— Значит, это он, — сделал вывод Павел. Под «ним» он подразумевал напавшего на меня (и, возможно, на Лори) типа. В представлении Павла это был один и тот же персонаж. Я не разделяла его уверенности.

— Почему ты решил, что это именно он?

— А ты сама как считаешь? — спросил Павел, не глядя в мою сторону. — Решил затаиться и добыть медаль другим способом. Ведь при встрече на переговорах ты можешь его опознать. Он ведь давно просек, что на переговоры являешься только ты.

Я скептически отнеслась к этому заявлению. Я по-прежнему была уверена, что медаль в этом деле явилась чем-то вроде приманки, благодаря которой стало известно, что Павел жив. Сама медаль преследователей Павла не интересует, и на сообщение в сайтах откликнулись вовсе не они. Но им стало известно об активности Павла на сайте. Я вновь пришла к тому же самому выводу, который сделала в самом начале всей этой истории. Павла разыскивают либо сотрудники спецслужб, либо Хапуров.

— Послушай, — начала я осторожно, дабы не ранить нежные чувства коллекционера. — Давай еще раз проанализируем с тобой, действительно ли дело в самой медали?

— Да что тут анализировать?! — взвился вдруг Павел. — Видишь ведь, какое шевеление началось! Ему нужна медаль, и точка! Это очень редкий экземпляр, любой фалерист спит и видит, чтобы заполучить ее в свою коллекцию, уж ты мне поверь.

— Но что-то никто не горит желанием ее приобретать, — не удержалась я от колкости. Всего пять откликов. А по существу — четыре. Твоей любовнице медаль была не нужна с самого начала, у нее иные цели.

— Бывшей любовнице, — поправил Павел, поморщившись.

— Старичок не может тебя преследовать, — продолжала я, сделав вид, что не заметила этого уточнения. — Парень был готов выменять ее на две другие, а о том, чтобы купить медаль, он и не заикался. Далее. Джон Рэлли — человек далеко не бедный, но и он отказался купить медаль за заявленную цену.

— Он просто хотел поторговаться, — обиженно вступился за свой раритет Павел.

— Возможно. Но все же для единственного экземпляра в Европе ажиотажа как-то маловато, ты не находишь?

На это Павел вообще ничего не ответил. Некоторое время мы молча сидели рядом. Слышались лишь мерные удары теннисного мяча и возгласы игроков.

— К чему ты клонишь? — спросил наконец Павел без всякого выражения.

— Я бы попыталась выйти на спецслужбы, а заодно разузнать о намерениях секьюрити Хапурова на твой счет.

— Круг замкнулся, так, что ли? — Павел вздохнул и немного помолчал. — Почему же пятый молчит?

— Возможно, просто потерял интерес к покупке. — Я превосходно понимала, почему Павел вцепился в этого пятого. Это была вполне естественная защитная реакция. Ведь если его персоной заинтересовались по-настоящему серьезные люди…

— Я считаю, что мне все же следует обратиться к своим источникам, — я имела в виду связи своего отца, генерала Охотникова. Сама я почти не поддерживала отношения с отцом, уже много лет как наше общение свелось к редким, практически формальным разговорам по телефону. Несколько минут раз в несколько лет. Однако за пределами нашей некогда дружной семьи мало кто знал об истинном положении дел. К самому отцу я почти не обращалась за помощью, но мне все же были открыты многие двери благодаря тому, что генерал Охотников пользовался вполне заслуженным уважением. Люди, к которым я изредка обращалась, были многим обязаны моему отцу.

— Считаешь, до этого дело дошло? — Павел отлично все понял и моментально помрачнел.

— Надо исключить самое худшее.

— Ладно, действуй, — Павел, похоже, пришел к точно такому же выводу.

Пока мы обсуждали ближайшие планы по спасению Павла, партия в теннис завершилась. Габриэлла подбежала к нам, разгоряченная и очень довольная. Следом шел улыбающийся господин Фабрис. Его лицо блестело от пота, и Павел негромко сказал:

— Похоже, она его загоняла.

— Кто выиграл? — поинтересовался он уже по-английски.

— Ничья! — хором ответили игроки.

— Лучший исход, — философски заметил Павел.

Тимо Фабрис уселся на скамейку, решив, видимо, немного отдышаться. Он с улыбкой кивнул нам, сделав знак, чтобы мы его не ждали.