Италия. Враг поневоле

12 февраля 1934 г. в городе Линце (на родине Гитлера) полиция попыталась произвести обыск в здании, принадлежавшем социал-демократической партии. Шуцбундовцы встретили полицейских огнем. По всей Австрии начались столкновения. На стороне полиции действовали вооруженные отряды «Хаймвера» — штурмовые отряды, созданные клерикалами на итальянские деньги.

Фактически 12–16 февраля в Австрии состоялась гражданская война. В ходе боев только в Вене погибло свыше двух тысяч человек и ранено около двух тысяч. Среди убитых оказалось много женщин и детей.

14 июня 1934 г. в Венеции состоялась первая встреча дуче и фюрера. Муссолини встречал гостя на аэродроме Сан-Николо-ли-Лидо. Когда Гитлер появился в дверях самолета, один из журналистов услышал, как Бенито шепнул шефу своего пресс-бюро Джалеаццо Чиано: «А он мне не нравится».

Хотя дуче неважно говорил по-немецки, а фюрер вообще не знал итальянского, встреча лидеров происходила с глазу на глаз за закрытыми дверями. Тем не менее договориться им тогда не удалось.

20 июня 1934 г. в Вене был назначен суд над семью национал-социалистами, обвиненными в хранении взрывчатых веществ. Им грозила смертная казнь. В стране было неспокойно, и Дольфус отправил свою семью на виллу Риччиони к Муссолини.

В ночь на 25 июня один отряд национал-социалистов захватил государственную радиостанцию в Вене, а другой отряд — дворец канцлера. Дольфус был смертельно ранен в горло. Однако армия не поддержала нацистов, и путч был быстро подавлен.

Через несколько часов после начала путча Муссолини отдал приказ о переброске четырех отборных итальянских дивизий на Бреннерский перевал к австрийской границе. Дуче опасался вторжения германских войск в Австрию. «Пусть попробуют сунуться, — заявил Бенито. — Мы покажем этим господам, что с Италией шутки плохи».

В официальном выступлении Муссолини достаточно оскорбительно высказался о германской истории: «Тридцать веков истории позволяют нам с сожалением смотреть на некоторые доктрины, возникшие за Альпами и разделяемые людьми, предки которых еще не умели писать, в то время как в Риме был Цезарь, Вергилий и Август»[134].

Послы Англии и Франции одновременно выступили в Берлине с энергичными представлениями, напоминая правительству Гитлера о международных гарантиях независимости Австрии. Гитлер вынужден был сделать хорошую мину при плохой игре. От своего имени и от имени президента Гинденбурга он послал в Вену телеграмму с выражением соболезнования по поводу убийства Дольфуса. Германский посол Рит был отозван из Вены. В Вену был назначен чрезвычайным послом фон Папен. В письме, адресованном ему, Гитлер поручал «ввести отношения с германо-австрийским государством в нормальные и дружественные рамки». Папен освобождался от обязанностей члена германского правительства и направлялся в Вену в качестве личного эмиссара Гитлера, которому он непосредственно и подчинялся. Назначение Папена состоялось без предварительного согласования с австрийским правительством. 15 августа 1934 г. Папен явился в Вену, вручил свои верительные грамоты президенту Микласу и тотчас же отбыл «в отпуск» в Берлин, чтобы выждать, пока рассеется тяжелое впечатление после убийства Дольфуса.

На заседании Лиги наций 12 сентября 1934 г. новый австрийский канцлер Шушниг заявил о твердой решимости Австрии защищать свою свободу. С другой стороны, Барту добился подписания 27 сентября 1934 г. англо-франко-итальянской декларации о необходимости сохранения независимости и целостности Австрии.

Однако постепенно и Гитлер, и Муссолини осознали, что конфронтация выгодна только врагам Германии и Италии. Ведь германские войска в Рейнской области в начале 1936 г., война Абиссинии и Италии объективно способствовали союзу двух фашистских государств. С середины 1936 г. началось сближение позиций Берлина и Рима.

19 октября 1936 г. итальянский министр иностранных дел граф Чиано прибыл с дружественным визитом в Германию. Берлин и Мюнхен торжественно встречали зятя Муссолини. В беседе с Чиано Гитлер заявил о признании суверенитета Итальянского королевства над Эфиопией.

Гитлер наставлял Чиано: «Надо перейти в наступление. И, с точки зрения тактики, полем действия для проведения маневра нужно использовать антибольшевизм. Действительно, многие страны, будучи обеспокоенными итало-германской дружбой, из страха перед пангерманизмом или итальянским империализмом, объединились бы против нас в случае, если они увидят в итало-германском союзе барьер против внутренней и внешней грозы большевизма, будут склонны включиться в нашу систему»[135].