Итан и Джоэл Коэны: Интервью: Братья по крови / Сост. Пол Э. Вудс

Простейшая геометрия фильма — треугольник в духе Джеймса М. Кейна: муж, жена, любовник. Муж, Джулиан Марти (Дэн Хедайя), — унылый грек с воинственным лбом и раздвоенным подбородком, владелец аляповатого придорожного клуба под названием «Неоновый сапог». Один взгляд на Марти, который, кажется, рожден собирать пули, — и нам понятно, почему его жена Эбби (Фрэнсис Макдорманд) решает, что лучше сделать ноги, прежде чем она испробует на нем пистолет с перламутровой рукояткой, подаренный им на годовщину свадьбы. Рэй (Джон Гетц), манерный бармен, работающий на Марти, начинает отношения с Эбби вполне невинно, когда та просит помочь ей выехать. Почти неизбежно Эбби и Рэй заканчивают в ближайшем мотеле, где четвертый персонаж, неопрятный детектив по имени Виссер (М. Эммет Уолш), застает их en flagrante[9] и передает Марти свое фотодоказательство («Я знаю, где есть такие в рамке») вместе с собственным скабрезным пересказом происшедшего в спальне вечером, приводя в действие трагическую спираль событий.

Смотря «Просто кровь», изрядную долю удовольствия получаешь, наблюдая, как авторы ведут свой хитро закрученный сюжет шаг за шагом. Повествование в фильме никогда не ограничивается простой функцией в обычной детективной манере; здесь ничто не происходит, просто чтобы подтолкнуть интригу вперед. Все работает на элементарную идею фильма: в наших суждениях мы зависим от того, что говорят нам чувства и что чувства наши врут, что в реальной жизни мы никогда не знаем, что происходит. Коэны создали мир, в котором ничто не оказывается тем, чем представляется поначалу. Когда Марти видит фотографию Виссера, на которой Эбби и Рэй прильнули друг к другу в окровавленной постели, мы, как и Марти, полагаем, что наемный убийца сделал свою работу и любовники мертвы. И лишь в следующей сцене, когда Рэй забредает в бар и обнаруживает тело Марти, мы узнаем, что фотография была ретуширована. В этом фильме труп — не всегда труп.

Любой персонаж «Просто крови» способен видеть лишь часть общей картины. У каждого героя — собственная точка зрения и свои предположения о том, что случилось и почему. Каждый поступает на основании предъявленных ему свидетельств. Но все ограничены собственной перспективой, и как раз то, чего они не знают и не видят со своего места, продолжает причинять им неприятности. Вся картина дается только зрителям. Но Коэны не дают расслабиться. Стоит нам решить, что мы поняли фильм, как они швыряют нашу самонадеянность нам в лицо. Подобно персонажам, мы ошибаемся, доверяя тому, что видим.

Именно это наслоение точек зрения, переплетение четырех версий одних и тех же событий, каждая из которых усложняет и опровергает другие, и отличает «Просто кровь» от «Жара тела» Лоренса Касдана и прочего нео-нуара. Давненько низкобюджетный триллер не радовал таким нарративным великолепием. И если порой Коэны, чересчур увлеченные собственной ловкостью, топят фильм в вычурных завитушках, их оправдывает жажда достать до печенок, удивить и обрадовать зрителя. «Просто кровь» подсказывает, что Коэны — аномалия в независимом кино. Они не видят противоречий между искусством и развлечением. Впрочем, и больших эстетических открытий в «Просто крови» они не делают. В первую голову они развлекают.

Некоторые критики использовали эту сторону их работы, чтобы заклеймить «Просто кровь» либо как независимый фильм с обычной голливудской начинкой, либо как очередное халтурное жанровое кино в глянцевой, эстетской облатке. Они пользуются доступностью как дубиной, чтобы с ее помощью втемяшить в зрительские головы: то, что делает просмотр фильма приятным, то, что нравится публике, — это как раз то самое, что нарушает художественную чистоту. Следуя этой логике, «Просто кровь» не более чем кинопроба, ступенька в мир высоких студийных бюджетов.

Но именно коэновское умение развлекать, жажда покатать зрителей с ветерком придают «Просто крови» оригинальность и свежесть. Фильм особенно удачен в качестве комедии. Коэны создали стрёмный техасский мирок и зорко выпасают эксцентричные детальки. Их юмор странен и сдержан, их персонажи изъясняются на скупом диалекте прерий, идеально аутентичном и вертлявом, как походка Хортона Фута с камешком в ботинке.

М. Эммет Уолш на потрепанном «фольксвагене-жуке» ползет по фильму в роли засаленного детектива. Он — южный аналог всех плохих полицейских и продажных сыщиков из забойных криминальных историй. Виссер красуется в просторном канареечном костюме, у него утроба прет наружу поверх ковбойской пряжки, он являет тип полоумного паразита, который в свободное время мучит щенков и прется. Уолш придает своему персонажу такую паршивую безнравственность, что с первого взгляда ясно: он продается по самой стоковой цене. Такая игра устанавливает новую планку для актеров, изображающих мерзавцев.