Итера. Кот в ящике

       Ситуация была вершиной абсурда, выглядела комичной, но никому не было смешно, и никто не торопился высказываться.

       – Сдается мне,– осторожно начал я.– Что кто-то из присутствующих точно знает, что здесь происходит.

       – Кто они такие?– взвизгнул Ксавер и ударил рукой по стеклянной перегородке вольера.– И какого черта ты нас здесь запер?

       Я молча перевел взгляд на однорукую Габи, передавая ей слово для ответа, но та демонстративно отвернулась. Почувствовав, что диалог не складывается, оживился Вавила, тоже ударив ладонью о прозрачную стену:

       – Северин! Лисьен! Заканчивайте это представление. Надо вызвать корабль и убираться с чертовой планеты.

       – Я рад, что ты… снова жив. Но не стоит торопиться,– осадил я его.– Свободные вольеры еще остались. Думаю, если подождать, желающих вызвать корабль прибавится.

       – Что ты несешь?– возмутилась новая Габи.– Кто эти полудурки?

       – Ты мне скажи!– закричал я.– Или только меня парит, что вас здесь по двое?

       – Главное, не надо терять выдержку,– зашипел Ксавер и нарочито спокойно уселся на песок своего вольера, приглашая тем остальных.– Разбираться надо без суеты и лишних эмоций. Что с этими? Выглядят попользованными… Ваша работа?

       – Конечно,– медичка кивнула на пулемет.– Они сходу попытались нас порешить…

       – Так откуда вы взялись?– перебил я излишне откровенную Лисьен.

       – Вездеход сломался,– фыркнула новая Габи.– Только успели доехать до спуска в долину, там, где туман начинается, движок сдох. Пришлось пешком возвращаться. Так что путь длинный, а рассказ нет.

       – И это все?– удивился я.– Ничего не заметили, никого не встретили…

       – Тебя вот встретили с волыной в руках и покоцанными двойниками,– начал вкрадчиво Ксавер.– Ты что, дружочек, надумал делать? Я себя тут в безопасности не ощущаю.

       – А тебе и не надо!– выкрикнула Лисьен.

       – Уймитесь!– вмешался я.– Такое впечатление, что меня одного эта ситуация напрягает!

       Я почувствовал, как нарастает волнение, способное выпустить наружу необузданный гнев. Пройдя несколько шагов к вольеру однорукой Габи, я постарался говорить как можно спокойнее:

       – Память не вернулась? А то у них версия более убедительная. Если выбирать, кто из вас настоящий, а кто подделка, выбор не в твою пользу!

       – А тебе еще не сказали?

       Я обернулся на голос. Раненый Ксавер пришел в сознание и теперь сидел, откинувшись спиной на камни. На его бледном лице играла ироничная улыбка.

       – А что мне должны были сказать?– загорелся я, предвкушая приближение развязки.

       – Представляю, каким дерьмом тебе все это видится,– он закашлялся, жадно хватая воздух.– Мы здесь все настоящие… И никто. Лисьен, зачем ты ему голову морочишь?

       Я резко повернулся к медичке и сжал кулаки. У меня было ощущение, что сейчас все начнут показывать на меня пальцем и смеяться в покат от удачного розыгрыша. Я очень не любил, когда надо мной смеются и выставляют дурачком. Лисьен прочла это в моих глазах и попятилась:

       – Я не уверена, что понимаю, о чем он говорит.

       – Понимаешь!– оборвал ее раненый Ксавер.– Расскажи о своих протоколах, расскажи о контузиях и о том, что за станок у тебя на корабле…

       Я вздрогнул, когда услышал упоминание о медицинском станке и протоколах Итеры – это были долгожданные фрагменты нелепых головоломок, которые меня донимали. Я чувствовал, как гнев разгорается во мне:

       – Лисьен?– услышал я собственный голос.– Даже не думай вилять…

       – Это знание тебя не сделает счастливым,– злобно процедила медичка сквозь зубы.– Тебя интересовало, почему на корабле медицинский станок круче, чем у террафундаторов? А потому, Северин, что он не только лечит – он за двадцать часов вырастит полноценный человеческий организм – клон. И в этом его основное назначение. Когда гибнет член команды, я просто создаю нового. И в его мозги Итера загружает память последней сохраненной личности.

       – Последняя сохраненная личность,– я непроизвольно повторил ее слова, вспоминая проведенные мной инсталляции Итеры.

       – Точно,– кивнула она.– Каждый раз перед началом ходки я провожу медицинский осмотр и сканирование мозга. Помнишь? Матрица твоего сознания сохраняется в этот момент Итерой. Это на случай потерь. Если умрешь, твой клон будет помнить все до этого момента. Это наш с Итерой протокол.

       – Контузии,– догадался я, оглянувшись на Вавилу, который потерял помять в миссии, где Ксавер лишился ноги.– Поэтому он не помнит ту ходку.

       – Контузии,– подтвердила Лисьен.– Это адаптация клона к загруженной в него памяти.

       – Зачем нас беречь, если можно заменить,– пугающая картинка быстро складывалась у меня в голове.

       – Ты не понял,– хихикнул раненый Ксавер.– Ты и есть замена...

       Я в ужасе пытался вспомнить, были ли у меня контузии или что-то подобное, прежде чем на меня опустилось леденящее озарение. Я отталкивал его, отказывался принять, но раненый Ксавер был неумолим, вытаскивая своим бесцветным голосом из меня душу: