Итоги № 28 (2012)

— Думаю, он был не в курсе. Или ему сказали, что я сама вызвалась выступить в поддержку. Как и остальные. Хотя, с моей точки зрения, это не самый правильный шаг — использовать в агитации известных людей, особенно работающих в благотворительности. Но я говорила лишь о том, что хорошо знаю. Ксения — счастливый человек, она понятия не имеет, каково построить сегодня клинику... (При визировании интервью Чулпан настояла на уточнении, что интервью журналу записывалось до обыска в квартире Собчак и последующего вызова на допрос. Мол, сейчас бы не назвала Ксению счастливой... -— «Итоги»).

— Текст ролика был ваш?

— Окончательный — да. Заверила его, после этого в нем ничего уже не меняли.

— На выборы в марте вы ходили?

— Меня не было в России, а открепительный талон получить не успела.

— А в декабре?

— Та же история.

— Впору спросить, голосовали ли когда-нибудь?

— Лет двенадцать назад...

— За кого?

— Уже не вспомню.

— Красноречиво!

— И не скрываю, что очень далека от политики. Я в ней не разбираюсь.

— Почему же высказались в защиту Pussy Riot?

— Я поддержала не акцию, как некоторые попытались изобразить, а заступилась за трех девушек, две из которых — молодые мамы. На мой взгляд, они не совершали преступлений, вынуждающих удерживать их за решеткой. Все! Для меня в этом нет политики. В контакт с государством вступаю исключительно ради фонда. Приходится иметь дело с разными людьми. И откровенные циники встречаются, даже не пытающиеся скрывать, что им глубоко наплевать на проблемы, о которых говорю. Но я не верю, что можно волшебным образом заменить эту власть на другую, которая будет эффективно работать. Проблема заложена в нашем сознании, что-то не так с моралью. Если этические критерии не привиты с рождения, их надо воспитывать. Мы постоянно работаем с регионами, с местными властями и видим, как много зависит от того, что представляет собой конкретный человек. Были случаи, когда фонд покупал инфузоматы...

— Это что? Лекарства?

— Аппарат, который капельки считает. Так вот, мы приобретали инфузоматы и передавали больницам, а там брали с родителей деньги за аренду прибора, хотя получали все бесплатно. Наверное, это проблема не власти, а общества в целом. Согласны?

— Почти напротив «Современника» какое-то время жил лагерь «ОккупайАбай». Вы так и не сходили к протестующим?

— Почему? Была. В тот момент мы репетировали с десяти утра до позднего вечера. Когда появлялось окошко, я с коллегами выходила на бульвар, смотрела на читающую стихи, поющую под гитару молодежь. Это прекрасно. Главное, чтобы потом этих детей не толкали на баррикады... Конечно, никаких речей я не произносила. Моя трибуна здесь, на сцене. Наша задача — заставить зрителя задуматься, так эмоционально воздействовать на него, чтобы вместо декларации простых ответов он попытался задавать сложные вопросы. Прежде всего самому себе... Последний спектакль мне всю душу выпотрошил. Достаточно было прочесть книгу Ани Политковской, которую выпустила «Новая газета». После этого начинается даже не бессонница, а форменная чесотка от мыслей о несправедливости мироустройства...

— Прошлое наше интервью, Чулпан, мы записывали вскоре после Беслана, и вы говорили, что подумываете об эмиграции в Германию. С тех пор настроение изменилось?