Итоги № 30 (2012)

Дело было так. У меня оставалось всего дня три до защиты, и я решил попробовать за это время сделать демонстрационный рисунок собственного автомобиля, как я его себе представлял. Что удивительно, получилось — должно быть, в силу незнания и юношеского авантюризма. Для опытных коллег это был шок: они на такие вещи по месяцу тратили, а тут пришел какой-то вьюноша, немного посидел — и готово. В общем, я произвел хорошее впечатление на госкомиссию. На защите присутствовал главный конструктор МЗМА Александр Федорович Андронов, и он сразу предложил мне и моему другу прийти работать к нему в КБ кузовов.

— Пытались потом доучиться?

— На наше счастье, в «Строгановке» открыли отделение по переподготовке инженеров в дизайнеров. А Андронов много внимания уделял качественному составу отдела главного конструктора — вплоть до того, что уборщиц принимал на работу лично, выясняя всю подноготную: что за семья, какое образование, чем интересуется. Александр Федорович имел хорошие контакты с администрацией института, и поэтому, как только заработало новое отделение, скомандовал: «Идите и получайте знания». После «Строгановки» мне сразу стали поручать достаточно ответственные задания. В частности, доверили разработку очередной модели «Москвича», которая должна была заменить 408-й. Мы приступили к изготовлению полноразмерных макетов из пластилина, но неожиданно поругались с Андроновым, в результате чего я и Леонид Леонов, мой коллега и друг, с завода ушли. В какой-то степени это фанаберия была с нашей стороны. Ну как же: мы и инженеры, и дизайнеры, а нам руки связывают.

— Что за история?

— Когда начиналась работа над следующим «Москвичом», Андронов решил, что 408-й очень удачный по дизайну автомобиль. Он действительно в то время пользовался большим успехом, за рубежом в том числе: много машин на экспорт шло. Главный конструктор считал, что надо действовать как «Мерседес», то есть меняться по чуть-чуть, эволюционно. И поручил мне создать на основе внешности 408-й модели чертежи нового кузова с увеличенными размерами, а затем на основе этих чертежей изготовить четыре одинаковых макета — по числу творческих групп. Предполагалось, что каждая команда внесет какие-то свои изменения, а лучший вариант выберет руководство. Я был уверен, что эволюционный путь уместен, когда обновление моделей идет регулярно, с интервалом 4—5 лет. У нас же смена происходила не чаще чем в 12—15 лет. Поэтому в нашем случае нужен был хотя бы один особенный макет — лихой, революционный.

Главный конструктор с такой вольностью не смирился, прямо мне сказал: «Знаешь, двум умным людям в одном месте делать нечего». И так совпало, что в это время наш коллега по «Строгановке» стал главным дизайнером одного научно-исследовательского оборонного института и нас пригласил к себе. Там и зарплаты выше, и полная творческая свобода. В общем, я на четыре года покинул завод. В НИИ тоже была интересная работа, но не автомобильная. Тянуло обратно на МЗМА, и я периодически туда тайком заглядывал, общался, а потом поступил сигнал: ну-ка давай возвращайся. Так и сделал, и, надо отдать должное Андронову, с тех пор не было ни малейшего напоминания о том, что у нас какой-то там конфликт был.

Я начал заниматься интерьерами и перспективными моделями, а в 1974 году занял место главного дизайнера. Все бы хорошо, но я с самого начала почувствовал настороженное отношение администрации — не только к себе лично, а вообще к профессии. Считалось, что мы вольнодумцы и филоны. Главное — это конструктор, а дизайнер...

— Да уж, ваша работа в поступь «ударных пятилеток» не вписывалась.

— Верно. Поэтому сначала дизайном занималась художественно-конструкторская группа в составе КБ кузовов. И лишь спустя некоторое время произошло разделение на группы экстерьера и интерьера, стал разрастаться коллектив, и объем работы стал больше. В итоге в 1976 году мне удалось пробить при поддержке Валентина Петровича Коломникова, тогдашнего генерального директора, создание дизайн-центра — достаточно автономной структуры, которая стояла наравне с другими КБ. К этому времени уже был разработан вариант 3-5-6 «Москвича». Что значит 3-5-6? Это начало производства — 73—75-й год, вариант 6. Достаточно интересная машинка по тем временам, удачная, с определенными техническими новациями, но проблема в том, что одновременно шла стройка нового завода на Волгоградке. Все деньги потратили, и на освоение модели ничего не осталось. Поэтому решили чуть-чуть модернизировать 408-й, который тогда уже носил индекс 412: взяли новый двигатель, внесли небольшие улучшения в плане пассивной безопасности, комфорта и назвали все это «Москвич-2140». Поставив крест на 3-5-6, начали заниматься разработкой следующей модели. Она еще не имела конкретного обозначения, между собой мы называли ее «Проект Дельта».