Итоги № 48 (2012)

Новый сезон как-то вдруг отчетливо прояснил, что вступаться и не надо. Стоит присмотреться, сменить угол зрения и поискать не под фонарем (в нашем случае не там, где шумят пиарщики). В этом смысле весьма поучительны прошедшие в полной тишине предпремьерные показы «Цены» Артура Миллера в Театре Маяковского. Поставил спектакль Леонид Хейфец, чье имя не полощут в вышеозначенных дебатах (хотя он, несомненно, один из патриархов), так как ничего давно не возглавляет и никому никакое здание (недвижимость) уступить не может. Вполне возможно, что этот спектакль так же не заметят, как упустили из виду его очаровательного Островского — «Не все коту масленица», где кружева психологического театра открывают человеческое измерение и персонажей, и артистов. О «Цене» можно было бы написать традиционную рецензию, напомнив сюжет: в родительском доме, предназначенном на снос, встречаются с оценщиком мебели наследники оставшегося имущества. Виктор и его жена Эстер не видели Уолтера 16 лет. Стоило бы неспешно посмаковать, с какой упоительной тонкостью Ефим Байковский, Татьяна Аугшкап, Александр Андриенко и Виктор Запорожский бесстрашно познают на наших глазах на крупных планах малой сцены душевные бездны своих героев. Но уж больно символично, напрямую в соответствии с названием, отвечает спектакль на больные вопросы современного театра.

Среди них корневые: устарел ли русский психологический театр, зачем нужен репертуарный театр, погибла ли национальная школа? Ком в горле, подступающий в финале, отвечает на первый и последний вопросы. Мог ли такой спектакль появиться в антрепризе? Теоретически — да, но практически — никогда, только за счет мецената-альтруиста. Вспомните название...

Однако самое существенное в том, какие ценности в современном мире отстаивает режиссер Леонид Хейфец вместе со своими артистами. Было в советское время такое ругательство в адрес художников — «абстрактный гуманист», и стояло оно в одном ряду с «неконтролируемыми ассоциациями». Потому что не могла быть у каждого своя правда, она была одна на всех, и, как известно, за ценой не стояли. Сейчас и без прилагательного слово «гуманист» можно в словарях помечать «устар.».

Возвращаясь к началу, приведу одну реплику из пьесы: «Какое сегодня модное слово? Заменяемость. Чем больше вы можете выбросить — тем лучше. Машина, мебель, жена, дети — все должно быть заменяемо. Потому что... сегодня основное занятие — делать покупки». А на театре, добавлю, проекты. После просмотров в этом сезоне премьер режиссеров, которым перевалило за 70, — Алексея Бородина, Камы Гинкаса — хочется воскликнуть: «Вы, нынешние, ну-тка!» Все выстраданное в них оплачено биографией, а у Леонида Хейфеца, дважды изгнанного из театра Российской армии, — сполна. Чтобы побеждать, необязательно значиться главным режиссером в штатном расписании. Но у всякой победы есть своя цена.

Причина смерти — расстрел / Искусство и культура / Художественный дневник / Выставка

Причина смерти — расстрел

/ 

Искусство и культура/ 

Художественный дневник/ 

Выставка

Открылась выставка «Павел Флоренский — русский Леонардо» в Мультимедиа Арт Музее

 

Хочется упрекнуть куратора за столь громкое название, впрочем, видимо, Павла Флоренского уместнее, чем кого-либо, называть «русским Леонардо». Он объял, кажется, необъятное, занимаясь богословием, математикой, изобразительным искусством, минералогией и литературной критикой. Стремясь примирить веру и разум, он опровергал известное представление о несовместимости научного мышления, с одной стороны, и христианского миропонимания — с другой. И при этом он имел мужество в одиночку противостоять огромной советской идеологической машине. Он не сложил священнический сан после революции. Когда была возможность, работал при церкви, когда нет — в различных государственных учреждениях, будь они исследовательского характера — «Техническая энциклопедия» — или практического — завод «Карболит». Само ношение им подрясника было вызовом государственному атеизму, а его образованность — наглядным опровержением официального тезиса о «темноте и безграмотности» духовенства. Флоренский преподавал во Вхутемасе, будучи ссыльным на Севере, изучал вечную мерзлоту, а в труде «Мнимости в геометрии» он в 1922 году дерзновенно доказывал существование горнего мира. Все это впоследствии вменили ему в вину. В обвинительном заключении значится: «Служитель культа (поп), выходец из знатной дворянской семьи, автор печатных трудов по богословию, в которых откровенно выражены его монархические убеждения».