Итоги № 51 (2011)

Я действительно был членом Верховного Совета, когда Ельцина не хотели утверждать председателем комитета по строительству. Я дружил с Рыжовым Юрием Алексеевичем, а он был в руководстве межрегиональной депутатской группы. Они — Сахаров, Рыжов — поддерживали Ельцина. Я тоже поддержал. А потом мы с Чингизом Айтматовым голосовали за отмену шестой статьи вместе с «межрегионалами». Отмена руководящей роли партии — это была основная задача для демократов на первом этапе.

Ну а когда Борис Николаевич ушел в отставку, он чаще всего приезжал отдыхать к нам в Киргизию. Чувствовал мое искреннее к нему отношение. У Ельцина было потрясающе сильное чутье. Перехитрить или слукавить было невозможно. Он шестым чувством улавливал, от души человек говорит или для проформы. Я всегда его воспринимал как умного старшего друга, как аксакала, как у нас говорят. И когда в 2005 году я вынужден был перебраться в Россию, Ельцин проявил огромную заботу и обо мне, и о моей семье. Я очень ему благодарен.

— Не ревновал вас Ельцин к Горбачеву?

— Кстати, последний визит Горбачева в качестве президента СССР тоже был в Киргизию. В ноябре 1991 года. Видно было, что он чувствовал себя уже «хромой уткой». И по-моему, был благодарен, что я не поддержал ГКЧП.

В августе 1991-го я был единственным после Ельцина лидером республик, выступившим против путча. 19-го позвонил Борису Николаевичу, связи не было, но мои помощники смогли дозвониться до его помощников и узнали, что Ельцин квалифицирует все происходящее как переворот и будет бороться против ГКЧП. К тому моменту уже и так было понятно, что это путч. У гэкачепистов была ссылка на то, что Горбачев болен, недееспособен. А я тремя днями раньше, 16 августа, больше часа с ним разговаривал. Горбачев позвонил мне насчет Союзного договора: «Аскар, ты не знаешь, что соседи твои думают о подписании?» Он был полон энтузиазма, говорил энергично. Какой больной?! Я понял сразу, что это переворот!

Так вот о ревности... 1994 год. Михаил Сергеевич уже не при власти. Но он очень захотел отдохнуть на Иссык-Куле. Климат там бесподобный, дышится легко. «Хорошо, — говорю. — Сделаем. Организуем Второй Иссык-Кульский форум». Встретил Горбачева со всеми почестями. Отвез на озеро. Они с Айтматовым там неделю отдыхали. Михаил Сергеевич был доволен, говорил: «Аскар, я тебе верил всегда. Спасибо, что такое внимание мне оказал».

Проходит некоторое время, собирается саммит СНГ. Стоят Ельцин, Назарбаев, Кучма, Каримов. Подхожу, здороваюсь по очереди.

Дохожу до Бориса Николаевича, он руки не подает, насупился. Я смекнул сразу: не понравилось ему, что я Горбачева пригласил. И потом он действительно высказал обиду. Я говорю: «Борис Николаевич, а помните, в тяжелые годы, когда Горбачев был президентом, я вас решительно поддерживал безо всякой оглядки на него. Но теперь-то он пенсионер!»

Потом, когда сам Борис Николаевич ушел в отставку, три года подряд он приезжал на Иссык-Куль. Во-первых, сердце подлечить — не случайно там центр реабилитации космонавтов. Первый год отдыхает, второй. На третий год как-то сидим, выпили немножко, он говорит: «Знаешь, Аскар, я хочу признаться, что однажды был не прав». — «Да вы что, Борис Николаевич. Это только Лигачев говорил: «Борис, ты не прав». Вы всегда были правы». Он говорит: «Нет, все-таки я сейчас на пенсии, у тебя отдыхаю. А помнишь, как я тебя укорял за Горбачева? Правильно ты тогда сказал: он ведь пенсионер...»

— Но в августе 1991-го Ельцин, как никогда, был полон сил и энергии. Он сумел переломить ситуацию. А ведь лидеров республик гэкачеписты сильно обрабатывали.