Итоги № 6 (2014)

— Тут, как мне кажется, существует один рецепт — общество должно бороться за свои интересы. Например, сегодня можно слышать разговоры о необходимости появления некой спасительной государственной идеологии. Но это мы уже проходили. И в 60—70-е годы почему-то мало кто верил в такую идеологию. Общество у нас разное, противоречивое, и именно оно должно отстаивать эту свою разность, противоречивость и свое разное видение истории. Я вообще считаю, что каждое поколение должно ее переписывать. Потому что только через 20 лет станут полностью понятными события конца 80-х — начала 90-х годов ХХ века. Каждое новое поколение обладает новыми данными, новым пониманием и новыми контекстами. История — это прежде всего открытый процесс. Есть закономерности, традиции, коридоры возможностей, но железных законов не существует. Сознание людей постоянно меняется. Еще совсем недавно мы превозносили сталинские стройки века. Потом появилось понимание, что гораздо важнее повседневная жизнь человека. Еще несколько лет назад мы гневно ругали царизм. А теперь склонны говорить, что царь-батюшка был совсем неплох. И сослагательное наклонение — это тоже нормально. Когда мы говорим о том, что «как бы все сложилось, если», то нащупываем тенденцию, которая не реализовалась, но может выстрелить в будущем. Вот почему история никогда не заканчивается. Не только в плане событийного ряда, но и в качестве постоянного осмысления. Невозможно создать какую-то единую и постоянную концепцию, которая все объяснит. Должно существовать с десяток концепций. И только в таком случае можно будет что-то понять.

Самурайка / Политика и экономика / Спецпроект

Самурайка

/ Политика и экономика/ Спецпроект

Ирина Хакамада — о том, какая «загогулина» вышла с Борисом Ельциным, о секрете дружбы Борового с Новодворской и волшебном слове для Виктора Черномырдина, о единственном мужчине в российском парламенте, а также о том, какое будущее России увидел в Кремле Билл Клинтон

 

Вряд ли в России сыщешь другого политика, который бы прошел практически все ступени политической карьеры, причем всего за тринадцать лет. Ирина Хакамада, стартовав как депутат-одномандатник и яростный защитник малого бизнеса, умудрилась побывать и партлидером, и вице-спикером, и министром, и даже кандидатом в президенты. Оттого и разговор вышел долгим, главным образом  об изнанке истории, связанной с пришествием либералов в легальную политику, и причинах их хронических неудач.

— Ирина, время правого движения ушло или еще не пришло?

— Пришло. Средний класс растет, особенно в больших городах. Он обрел новый стиль. Ему, конечно, нужна своя партия. Не радикальная — добротная, объединяющая большие силы и серьезных лидеров. Но среда, в которой она будет формироваться, слишком отстает от того, что реально нужно среднему классу.

— Но и в начале нулевых либерально-демократический клан проиграл. Кто виноват? Человеческий фактор или идеи?

— Считаю, что человеческий фактор — объективная причина. Если бы мы в свое время перестали заниматься псевдоидеологической дележкой, то все могло бы сложиться иначе. Но чрезмерность амбиций не позволяла формировать команды. «Яблочники» уперлись: мы никогда не будем с теми, кто делал приватизацию. Другие не хотели сотрудничать с теми, кто выступал за слишком либеральную политику. Либералы задавали вопрос: зачем нам социальное государство? Социал-демократы, в свою очередь, размышляли: зачем нам западные либералы? Нужно было создать систему сдержек и противовесов между либеральной командой и социально ориентированной. Никто не хотел уступать, и все проиграли. Человеческий фактор исторически не дорос до того, чтобы впитать дух перемен.

— А вы, преподаватель марксистско-ленинской экономии и член КПСС, рванули в политику, причем в стан либералов: Константин Боровой сагитировал?