Итоги № 6 (2014)

Тут как раз пришли депутаты Верховного Совета, стали говорить, что нужен закон о бирже, начали консультироваться. Они ничего не понимали в рынке, не могли отличить форвард от фьючерса, не понимали, что такое хеджирование. А я все-таки диссертацию писала по западной экономике. К тому же у Борового начался кризис на бирже, потому что он увлекся радикальными публичными выступлениями. Фактически он стал давить акционеров, и они начали восставать. Видно, Константин Натанович и сам почувствовал, что его несет в публичность, и затеял новый проект — Партию экономической свободы.

— Почему ПЭС так и не преуспела?

— Когда Боровой предложил создать такую партию, я согласилась. Стала ее генеральным секретарем — своего рода исполнительным продюсером. Опять начала заниматься тем же самым: регистрация, бухгалтерия, кадры, люди. Вроде все ничего шло, и к выборам в 1993 году Боровой и Олег Бойко, который стал спонсором и членом совета, решили собирать подписи и готовить список, который бы преодолел пятипроцентный барьер. Судя по тому, как все организовывалось, они надеялись, что подписи будут собирать структуры, входившие в холдинг биржи. Но там никто этим особо не заморачивался: бизнесменов достала радикальная позиция Борового. Они были рады отдать ему политический проект, чтобы он там бултыхался и ушел из бизнеса. Я поняла, что нашей партии не то что пяти процентов не преодолеть, но и участвовать в выборах не доведется, поскольку нужное для регистрации количество подписей по регионам ей не собрать. Я все это видела, поскольку была внутри, а Боровой мечтал на вершине.

— Вы его предупреждали?

— Когда я ему сказала, что партия не соберет подписи, он ответствовал, что я пессимистка и не умею работать. Тем не менее я предложила: давай подстраховываться. Ты иди по округу, и я тоже пойду по округу. Мы будем крутить и партию, и одномандатные выборы. Он сказал: нет, сам не пойду и тебе не дам. Но я его все же уговорила: он согласился, но повел себя формально. Сказал, не надо вкалывать: выйдет и выйдет, а нет — так начнем другие проекты, у нас вся жизнь впереди. Я говорю: «Костя, я взрослая женщина, хочу серьезно заняться политикой, делать карьеру, и я буду работать в округе. Буду биться за то, чтобы пройти в парламент как депутат-одномандатник, и тебе советую делать то же самое». Но он меня так и не послушал. Вновь произошла ссора.

— Где нашли средства на избирательную кампанию?

— Биржа меня не профинансировала. Мой тогдашний муж, которого я внедрила в биржевой совет, тоже отказался помочь личными средствами. Своих же у меня не было, поскольку я сидела на зарплате. Нашла какие-то маргинальные деньги в Орехове-Борисове. В общем, маргинал протянул руку маргиналам. Ходили даже сплетни, что моими спонсорами были ореховские бандиты.

— Более того, поговаривали, что лидера «ореховских» Сильвестра грохнули потому, что вы, став депутатом, якобы не захотели выполнять свои обязательства перед ним.

— Тогда все были полубандитами. Но Сильвестр не был моим спонсором, и почему его грохнули, не знаю. Наоборот, бандиты в округе со мной активно боролись. Ломились в двери, грозили замочить, если не уйду. Я их послала на фиг. В общем, разборки были страшные. Если бы я была креатурой Сильвестра, то, наверное, в шоколаде бы жила.

— Расставание с Боровым было бурным?

— С Константином Натановичем мы окончательно разошлись, когда он узнал, что я победила, а сам он не прошел в парламент и его партия не зарегистрирована. Сразу же позвонил и потребовал, чтобы я выражала в парламенте позицию ПЭС, заключавшуюся в оппозиции Борису Ельцину. Я сказала, что этого не будет. Какой бы Ельцин ни был, нравится он вам или нет, он единственный авторитет, который сейчас может двигать страну к модернизации. Ни у кого, кроме Ельцина, нет ни силы, ни мощи, ни опыта, ни возможностей. Сказала также, если наши идеологические дороги с ним разошлись, то надо расстаться. И напомнила, что не взяла с биржи ни копейки на свою избирательную кампанию.

В первую же неделю моей работы в парламенте у каждого депутата лежала какая-то газетка с обширным «сливом» на меня. Некая журналистка, подруга Борового, написала, какая я ужасная, как у меня все в жизни плохо, что у меня плохое образование, а я сама неудачница, использующая чужие ресурсы. Я подошла к Косте и сказала: «Понимаю, тебе обидно, когда от тебя уходят люди, которые всю жизнь тебя поддерживали. Я считала, что в России нет настоящих мужиков и ты  единственный, но теперь я разочарована. Все прощаю, но общаться с тобой больше не буду». На этом мы окончательно разошлись.

— В Думе примкнули к команде Гайдара?