Итоги тысячелетнего развития

В этом отношении мы бы указали на ценную работу Н.А.Федорова "Становление эстетической лексики Цицерона" (Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1981). Здесь рассматривается термин pulchritudo - "красота" в его двух модификациях: venustas - "изящество" и dignitas - "достоинство" (с. 21 - 87). Далее здесь рассматриваются и такие частности красоты, как dulcis - "сладкий", suavis - "приятный" и jucundus - "приятный", "веселый" (с. 88 - 139), а также термины lepor, lepidus, festivus, festivitas связанные с весельем и шуткой (с. 140 - 187). Согласно правильным заключениям данного автора, красота у Цицерона всегда есть совмещение частей в гармонии целого, единство прекрасного и морально высокого, прекрасного и физического, теоретического и утилитарного, прикладного, а также совершенного и естественного. Все такого рода черты, в общем, конечно, являются чисто античными, но на этот раз выраженными весьма специально и подробно на фоне стоически-платонического периода.

3. Эпикурейцы и скептики

Две другие школы раннего эллинизма имеют большое значение в исторической семантике красоты. Но в отношении этих школ в науке накопилось множество разных предрассудков, которые мы обсуждаем в соответствующих главах V тома нашей "Истории". Критику этих предрассудков обязательно нужно иметь в виду, так как иначе термин "красота", как он понимается в этих школах, останется без всякого существенного разъяснения. В эпикурейской философии мы бы подчеркнули чрезвычайно важный принцип предела (V 237 - 240), поскольку красота у эпикурейцев мыслилась как сознательным образом достигаемый предел внутреннего совершенства (ср. также и общую характеристику эпикурейской эстетики в V 301 - 312).

Что же касается скептиков, то и у них основною целью является достижение внутреннего покоя и непоколебимости человеческого субъекта, и в этом их полное сходство со стоиками. Но этого внутреннего покоя скептики хотят достигнуть путем отказа от признания или непризнания объективной действительности (V 318 - 325).

При этом необходимо помнить, что греческий скептицизм вовсе не есть какой-нибудь нигилизм, который делал бы скептиков мыслителями совсем не античного типа. Скептики воздерживаются от всяких утверждений или отрицаний объективного бытия. Но это делается у них ради их основного - и уже вполне положительного - учения о невозмутимости и внутреннем покое человеческой личности. Красота здесь, таким образом, дается как субъективное переживание, а именно, не хуже, чем у эпикурейцев, как невозмутимое удовольствие. Но строить на этом какие-нибудь объективные выводы скептики отказываются. Таким образом, принцип иррелевантности одинаково свойствен всем трем школам раннего эллинизма. Но выводы из него делаются везде разные, и притом не только субъективные, хотя и делается это у них, как мы сейчас сказали, по-разному.

Этим и завершается терминология красоты в период раннего эллинизма. И если в раннем эллинизме выдвигались на первый план интересы субъекта без отказа от объективности, но только с попытками его более глубокого понимания, то это субъект-объектное понимание красоты в дальнейшем только укреплялось и углублялось.

4. Плотин

Поскольку вся новизна философии Плотина заключается в систематическом проведении платоновской теории первоединства, то это относится также к понятию красоты. Высшая красота превосходит всякое оформление, включая космическую душу и космический ум. Тексты относительно надкатегориального истока красоты приводились у нас выше (ИАЭ VI 683 - 696), равно как и тексты о красоте ума, космической души и самого космоса (515 - 517; 655 - 671; 709 - 713).

Нетрудно заметить, что термин "красота" везде у античных мыслителей связан с их общим мировоззрением.

Глава XI

ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКОЕ ОКРУЖЕНИЕ

В настоящий момент нашего исследования все основные субстанциально-интегральные термины, можно сказать, изучены или по крайней мере упомянуты. Но, прежде чем дать общую и сводную картину всей античной эстетики, необходимо либо рассмотреть, или по крайней мере упомянуть еще много других терминов, которые имеют не прямо эстетическое значение, но в той или иной мере приближаются к этому значению. В этом отношении оба древних языка отличаются неимоверным разнообразием и сложностью, представить которую в связном виде в настоящее время невозможно, и еще неизвестно, когда это будет возможно. Три раздела такого рода терминологии мы все-таки хотели бы указать.

Во-первых, в обоих древних языках существует огромное количество разного рода синонимов красоты, которые, если их брать в самостоятельном виде, как будто бы не имеют никакого отношения к эстетике. На самом же деле в них чувствуется большая близость к чисто эстетической предметности.