Иуда Искариот: предатель или святой?

Фарисеи же, услышавши сие, сказали: Он изгоняет бесов не иначе, как силою веельзевула, князя бесовского. Но Иисус, зная помышления их, сказал им: всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит. И если сатана сатану изгоняет, то он разделился сам с собою: как же устоит царство его? И если Я силою веельзевула изгоняю бесов, то сыновья ваши чьею силою изгоняют? Посему они будут вам судьями. Если же Я Духом Божиим изгоняю бесов, то конечно достигло до вас Царствие Божие. Или, как может кто войти в дом сильного и расхитить вещи его, если прежде не свяжет сильного? и тогда расхитит дом его. Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает. Посему говорю вам: всякий грех и хула простятся человекам; а хула на Духа не простится человекам; если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святого, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем (Мф. 12:24-32).

То же говорит и Павел в 1-м Послании к Коринфянам:

Не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской (1 Кор. 10:21).

Сопоставляя указанные утверждения Иисуса, мы можем с уверенностью заключить, что Иуда, наделённый способностью изгонять бесов, не мог быть дьяволом. Будь Иуда дьяволом, он не способен был бы изгонять бесов из больных. Следовательно, употребляемый Иисусом в адрес Иуды выражение «диавол» носит (повторим ещё раз) иносказательный, аллегорический смысл.

Подобная аллегория не единственна в Евангелиях. Так, сатаной называет Иисус Петра, когда тот, не поняв миссии Иисуса, искушает его:

С того времени Иисус начал открывать ученикам Своим, что Ему должно идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту, и в третий день воскреснуть. И отозвав Его, Пётр начал прекословить Ему: будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою! Он же обратившись сказал Петру: отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн, потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое

(Мф. 16:21-23).

Здесь аллегория очевидна: ясно, что Пётр, ближайший сподвижник Иисуса, сатаной быть не мог (в частности, по той же причине, что и Иуда: Пётр также был наделён способностью изгонять бесов). В случае с Петром чётко просматривается смысл аллегории: Пётр, хотя и неосознанно, выступает в качестве искусителя — как и сатана, задолго до описываемых событий искушавший Адама и Еву.

Любопытна параллель, которую проводит Мережковский между Иудой и Петром: «„Диаволом“ назван Иуда, Пётр — „сатаною“; в чём-то на один миг они близнецы, двойники, почти неразличимые, — как сатана от дьявола? Нет, как один слабый и грешный человек — от другого, такого же грешного и слабого. Да и все остальные ученики, может быть, не лучше и не хуже этих двух: двенадцать Петров — двенадцать Иуд.

Пётр от Господа „отрёкся“ — тоже предал Его, но покаялся вовремя.

Пётр мог быть Иудой. Иуда — Петром; между ними расстояние, может быть, меньшее, чем это нам кажется. Верил Иисус в обоих и обоих любил до конца»[85].

Возникает вопрос: что же имел в виду Иисус, называя «диаволом» Иуду? Какой смысл вкладывал он в это слово?