Иудейские древности

2. Между тем исполнилось три года, что Агриппа царствовал над всею Иудеею. Однажды он поехал в город Кесарию, которая раньше называлась Стратоновою башнею. Тут он устроил игры в честь императора, так как наступил какой-то праздник, установленный в честь Клавдия. На эти игры стеклась масса лиц начальствующих и таких, которые занимали видное общественное положение. На второй день игр, рано утром, царь явился в театр в затканной серебром одежде, удивительным образом блиставшей и сверкавшей. Серебро дивно переливалось в лучах восходящего солнца, так что все были ослеплены и с содроганием должны были отвращать свои взоры от Агриппы. Сейчас же несколько льстецов с разных концов стали, впрочем не на благо царю, громко возносить его и называть его богом, говоря: «Будь милостив к нам! Если мы до сих пор преклонялись перед тобой, как перед человеком, то теперь мы готовы признать, что ты по природе своей выше всякого смертного». Царь не особенно был поражен этими заявлениями и не думал остановить кощунствующих льстецов. Когда же он, немного погодя, поднял взор кверху, то увидал на перекладине сидящего там филина. Он немедленно признал в нем предвестника грядущих бедствий, как эта же птица некогда принесла ему счастье[1467]

; скорбь обуяла сердце царя. Вскоре затем Агриппа почувствовал, что во внутренностях его начинается сильнейшая боль. Он поднялся с места и обратился к своим со следующими словами: «Я, которого вы признали своим богом, теперь готов расстаться с жизнью. Судьба неожиданно изобличила мне всю лживость ваших уверений, ибо я, которого вы [только что] назвали бессмертным, теперь должен умереть. Впрочем, следует покорно отнестись к решению Предвечного. Я рад, что прожил не как бездеятельный ленивец, но счастливо и с блеском». Лишь только Агриппа сказал это, как его охватила особенно сильная боль. Тогда его поскорее перенесли во дворец. Быстро повсюду разнеслась весть, что царю придется вскоре умереть. Тогда масса народа с женами и детьми облеклась в мешки и по исконному обычаю стала молить Господа Бога о здравии царя. Везде раздавались плач и стенания. Царь же тем временем лежал в верхнем этаже дворца и мог видеть толпу коленопреклоненных. При виде этого зрелища он не был в состоянии удержаться от слез. Затем, промучившись еще пять дней страшными болями в желудке, царь умер в возрасте пятидесяти четырех лет, на седьмом году своего правления[1468]

. При императоре Гае он царствовал в течение четырех лет, правя три года тетрархиею Филиппа, а на четвертый – получив в удел еще область Ирода. Затем он прожил еще три года во время правления императора Клавдия. Тут он не только был царем вышеупомянутых областей, но царствовал над всей Иудеей, Самарией и Кесарией. Он извлекал из своих владений крупнейшие доходы, доходившие до двух миллионов. Однако, несмотря на это, ему пришлось делать крупные займы; так как он был очень щедр, то доходы не покрывали его расходов, тем более, что он не умел сдерживать свою щедрость.

3. Народ еще не знал о кончине Агриппы, когда сговорившиеся заранее халкидский царь Ирод и наместник и друг царя Хелкия послали одного из преданнейших слуг, некоего Аристона, убить Силу (который был во враждебных с ними отношениях). Сделали они это как бы по распоряжению самого царя Агриппы.

Глава девятая

1. Таким образом окончил жизнь свою царь Агриппа. Он оставил после себя сына, Агриппу же, которому шел тогда семнадцатый год, и трех дочерей: шестнадцатилетнюю Беренику, вышедшую замуж за своего родного дядю Ирода[1469], и двух девочек, Мариамму и Друзиллу, из которых первой было десять, а второй шесть лет. Отец предназначил Мариамму в жены Юлию Архелаю, сыну Хелкии, а Друзиллу Эпифану, сыну коммагенского царя Антиоха.

Когда распространилось известие о смерти Агриппы, жители Кесарии и самаряне забыли о полученных от него благодеяниях и позволили себе поступить, как отъявленные враги его. Они стали осыпать усопшего насмешками, неподдающимися описанию, и все находившиеся там (в довольно значительном количестве) солдаты отправились домой, вытащили статуи царских дочерей, понесли их в торжественной процессии в дома терпимости и, поставив их там на крышах, стали изо всех сил издеваться над ними, так что и рассказывать о том неприлично. Затем они расположились пировать на площадях и устроили всенародные празднества, причем надевали венки, умащались благовонными мазями и совершали возлияния в честь Харона[1470], чокаясь между собою по поводу кончины царя, так неблагодарны были они не только к памяти Агриппы, щедростью которого они столь часто пользовались, но и к памяти его деда, Ирода Великого, отстроившего им города их и с крупными издержками соорудившего им гавани и храмы.