Иудейские мифы. Книга Бытия

4). Наверное, свою вонь Левиафан заимствовал у Тионы— Тиамат, чье имя, по-видимому, этимологически связано с арабским словом tahama ("вонючий") и Tihama, названием низкого юго-западного арабского берега. Эта этимологическая связь подкрепляется вонью выброшенного на берег кита: ни одно мертвое животное не пахнет сильнее него.

5). Бегемот напоминает дикого быка тем, что пасется на Тысячегорье — наверняка у истоков Нила — и когда-нибудь должен рогом продырявить брюхо Левиафану. Но в остальном он, конечно же, гиппопотам. Геродот, Диодор и Плиний, когда писали о Ниле, соединяют гиппопотама и крокодила. То, что гиппопотам невероятно силен, часто бывает в тростниковых речных зарослях, минут на десять может оставаться под водой, питается травой и потому не опасен для других животных, согласуется с описанием Бегемота в Книге Иова (XL, 15–24). Согласно Геродоту, женская особь гиппопотама почитается в Пампренисе как жена Сета. Ее называли Таурт ("большая", "великая") и считали покровительницей беременных, но никогда не наделяли ее человеческим обличьем, в отличие от других божеств. Диодор отмечает, что для человечества было бы катастрофой, если бы гиппопотамы размножались без ограничений, поэтому некоторые египтяне бьют их острогой. Возможно, это замечание, а также похвала Диодора мангусте, которая заботится о будущем человечества, предполагают неизбежное бедствие, если бы Левиафану и Бегемоту была дана возможность обзавестись парой. Робкий гиппопотам наносил такой вред нильским полям, что к римской эпохе его уже практически истребили.

6). И крокодил и гиппопотам принадлежали Сету, и волшебные изображения их в египетской "Книге мертвых", в которой прославляется Осирис, враг Сета, побудили иудейских мифографов идентифицировать их с вавилонскими чудовищами.

7). Крокодилы и гиппопотамы, согласно Диодору, несъедобны, однако Геродот утверждает, что их иногда ели, в основном на ежегодном тотемном празднике: поэтому мясо Левиафана и Бегемота сохраняется для праведников до Судного дня. Бедняки ближневосточных стран всегда жаждали наесться мяса, ибо их обычной едой были лепешки.

8). Считалось, что Океан, которого Гесиод делает старейшим из Титанов и отцом трех тысяч рек, а Гомер называет богом, выше которого только Зевс, окружает собой землю, как змей, или, как Зодиак, окружает небо. Его нередко идентифицировали с Левиафаном, Великим Драконом и Рехавом; В скандинавских мифах он тоже предстает в качестве дракона. Его появление на монетах Тира, города, которому Исайя (XXIII, 1-18), Амос (I, 10) и Иоиль (IV, 4) предвещали гибель, может служить напоминанием об ударе, каким Бог расправился с ним (см. 4. h).

9). Многоголовый Левиафан из Псалма LXXIII, 14 — семиголовое чудовище на хеттских цилиндрических печатях, которое упоминается и в угаритской мифологии. Он появляется и на шумерском жезле, и на вавилонской печати III тысячелетия до н. э.

10. Мифические морские чудовища украшают шесть маленьких панелей у основания Меноры, как явствует из Триумфальной арки Тита в Риме. Эта арка поставлена в память разграбления Иерусалима в 70 г. н. э. Царь Соломон установил пять золотых подсвечников по всем сторонам Великого Алтаря, помимо серебряных. Когда Навуходоносор разрушил Храм в 586 г. до н. э., он увез их с собой. Несколько десятилетий спустя еще одна золотая Менора была установлена во Втором Храме, построенном Зрубавелом. Она, в свою очередь, была похищена Антиохом Епифаном, царем Сирии (175–163 гг. до н. э.), но заменена на другую Иудой Маккавеем. Подсвечник на арке Тита похож на описание в Книге Исхода древней Меноры, и можно предположить, что, хотя автор Книги Исхода описывал всего лишь ветвь и отростки на ней, все же чудовища с Меноры Маккавея были и на Менорах Соломона.

11). Космическое значение Меноры впервые было отмечено Захарией (IV, 10), которому было видение о том, что семь огней — "очи Господа, которые объемлют взором всю землю", или семь планет (см. 1.6). Эта точка зрения была поддержана Иосифом и Филоном, современниками Тита, а также авторами мидрашей двумя-тремя веками позже. Ежегодное зажигание Храмового подсвечника во время осеннего праздника прославляет создание Господом звезд в четвертый день — потому что центральная ветвь Меноры является четвертой и потому что вавилонские жрецы считали четвертую планету посвященной Набу, который изобрел астрономию. Возможно, кстати, чудовища на Меноре те самые, которых Бог победил, прежде чем приступил к Творению.