Юлий Цезарь

Такое состояние общественного мнения сильно беспокоило Цезаря, чувствовавшего необходимость оспорить обвинения консерваторов против его галльской политики. В последние месяцы 52 года,[349]несмотря на свою занятость, он нашел время написать комментарии «De Bello Gallico» — популярную книгу, очень ловко составленную и предназначенную доказать широкой италийской публике, что Цезарь был храбрым генералом и что его галльская политика не была ни агрессивной, ни хищнической. С притворной скромностью он повсюду затушевал описание своей личности и своей роли. Он представил себя немного наивным носителем цивилизации, принужденным вопреки своему желанию начать войну вследствие вызова со стороны галлов и бывшим всегдашней жертвой их неблагодарности. Он набрасывает тень на самые важные обстоятельства своего завоевания, скрывает неудачи и преувеличивает успехи; но эти небольшие отклонения от истины делает очень ловко и нигде не позволяет уличить себя во лжи. Таким путем он старается внушить, что он победил и уничтожил множество врагов, но тщательно уклоняется от ответственности за самые невероятные данные: то он прочитал о них в таблицах, найденных в неприятельском лагере,[350]

то они были переданы ему знающими людьми,[351]то он вкладывает их в уста произносящего речь врага.[352]

Относительно добычи он говорит только о продаже рабов, хорошо зная, что ее не поставят ему в упрек. Он не упускает случая рассказать о стратегических маневрах, за которыми читателю, не знакомому с географией Галлии, следить было очень трудно. Он приводит много подробностей о сражениях и осадах, рассказы о которых могли нравиться мирным италийским буржуа, любившим воображать опасности и битвы, как любят их все, не бывавшие на войне.

Восстание 52 года

Сочинение было написано с быстротой, изумившей друзей Цезаря.[353]

Оно потребовало, вероятно, не более двух месяцев для своего завершения и должно было подготовить почву для письма, которое в начале года Цезарь намеревался послать сенату с просьбой о продолжении своего управления до 48 года, по крайней мере в трансальпийской Галлии. Но рассказ, довольно спокойный в первых книгах, становится торопливым и возбужденным по мере приближения к концу. Цезарь должен был спешить рассказать о войне с Верцингеторигом, потому что готова была начаться новая война. Знать Галлии, уцелевшая в прошлом году, старалась поднять восстание, и взрыв его уже произошел на севере и на западе страны. Войне, казалось, не будет конца. Цезарь в бешенстве не хотел на этот раз даже дожидаться весны и в середине зимы послал свои легионы в страну восставших битуригов с приказанием грабить, резать и жечь. Потом он вступил в страну корнутов, также вновь восставших под начальством Гутуатра, и здесь произвел такие же дикие опустошения.

Кассий и парфяне

В Риме, напротив, год начался довольно мирно. Репрессии Помпея успокоили безумие насилия, охватившее Рим в прошлом году. Сторонники Клодия держались так же спокойно, как простые люди и члены политических фракций. Самые дерзкие агитаторы исчезли, и вместе с этим, как обычно бывает, утих и тот приступ недовольства, которым было охвачено в прошлом году все общество. Многие начали заступаться за изгнанников, и Цицерон вел переговоры с друзьями Милона, чтобы постараться спасти по крайней мере его наследственное имение, назначенное к продаже с аукциона. Устроили так, что имение фиктивно было куплено за минимальную сумму вольноотпущенником жены Цицерона Филотимом за счет Милона.[354]

В общем, времена наступили более спокойные, и в марте сенат собрался, чтобы заняться провинциями, особенно Киликией и Сирией, куда парфяне уже в 52 году совершили набег с целью отомстить за вторжение Красса. Кассий, бывший только квестором, но командуя как проконсул, довольно легко отразил нападение. Но в 51 году ожидалось новое вторжение, и нужно было послать туда высшего магистрата. Так как по закону, утвержденному в прошлом году, быть проконсулом или пропретором можно было только лицам, бывшим консулами и преторами пять лет тому назад, то следовало внести в бюллетени имена всех бывших магистратов, которые не управляли еще провинцией после своего консульства или претуры, опустить эти бюллетени в урну и определить по жребию кандидатов. Каприз судьбы назначил Сирию Бибулу, товарищу Цезаря по консульству, а Киликию — Цицерону.[355]

Цицерон принимает проконсульство