Юлий Цезарь. В походах и битвах

Что касается легионов, то они, по прибытии Цезаря, успокоились, но вскоре взбунтовались еще яростнее, умертвили всех частных начальников своих, хотевших усмирить их, завладели своими орлами и двинулись к Риму, угрожая самому Цезарю. Последний приказал затворить городские ворота, но когда мятежники прибыли на Марсово поле, он вышел к ним, сел на трибуну и строго спросил их, чего они хотят? «Мы покрыты ранами, – отвечали они, – довольно времени уже скитаемся по свету и проливаем кровь нашу и хотим увольнения». – «Даю вам его», – коротко и холодно отвечал Цезарь и затем прибавил, что через несколько недель отправится из Рима и, победив неприятеля с другими, новыми войсками, по возвращении даст старым легионам все, что обещал им. Затем он хотел удалиться, но легаты упросили его сказать несколько ласковых слов старым боевым товарищам своим, с которыми он преодолел столько опасностей и приобрел столько славы. Цезарь сел и, против своего обыкновения – называть их товарищами, начал речь словами: «Граждане…» – В войсках послышался общий ропот: «Мы не граждане, а воины», – возразили они. Кончилось тем, что они просили прощения и позволения продолжать службу. Цезарь наконец простил их, кроме бывшего любимого 10-го легиона своего. Но этот легион сам собою, без позволения Цезаря, последовал за ним в Африку.

{Эта сцена рассказывается также несколько иначе. Войска думали, что Цезарь не мог обойтись без них и что, отказав ему в повиновении, они вынудят у него еще большие награды. Но Цезарь не мог низойти до такой зависимости от своих войск и спросил их: «Чего хотите, товарищи?» – «Увольнения», – отвечали они. – «Даю вам его, граждане», – возразил Цезарь. Это название «граждане» так огорчило их, что они тотчас раскаялись и просили прощения. Твердость его изумила, а холодность его опечалила их; но Цезарь только после вторичной, убедительной просьбы их даровал им прощение. Вероятнее, однако, то, что он с самого начала назвал их не товарищами, а гражданами.}

Замечания

Наполеон I делает следующие замечания, касательно действий против Фарнака, в Иллирии, Греции и на море.

1) Успех, одержанный Фарнаком над Домицием, доказывает, какая разница была между хорошими и дурными войсками. Три легиона (2 армянские и 1 понтийский) ни одной минуты не устояли против войск Фарнака, а один римский выдержал бой и отступил в порядке.

2) Действия 6-го легиона, только из 1200 старых ветеранов, в сражении при Зеле, где он опрокинул целое левое крыло Фарнака, точно так же доказывают, что значит горсть храбрых, хорошо устроенных войск.

3) Победа Ватиния на море, с перевозными судами, над военными судами Октавия, весьма замечательна. Морские сражения в древности были совершенно подобны сухопутным, и храбрые римские ветераны, с мечами в руках, были почти всегда уверены в победе и на море, как на сухом пути. Это происходило от способа постройки и управления тогдашними морскими военными судами, очень длинными, движимыми посредством весел, имевшими мало мачт, снастей и парусов и которые не могли ни действовать по ветру, ни крейсировать, ни блокировать.

Генерал Лоссау замечает, что хотя Цезарь и видел, что присутствие его в Риме было крайне необходимо, однако хотел, прежде нежели устроит внутренние дела республики, привести дела в Малой Азии в такое положение, чтобы в этой стране было полное спокойствие и особенно не было поводов к междоусобной войне, чтобы народы в этой стране вполне уважали римские законы и в тоже время не имели опасения со стороны внешних врагов. В Сирии, Киликии и Малой Азии достигнуть этого было не так трудно, как в Понте, где Фарнак разбил Домиция и завладел чужими областями. Устроив дела Сирии, Киликии и Малой Азии, Цезарь двинулся в Понт с 4 легионами, из которых только один 6-й римский был вполне надежный, следовательно, силы его были очень незначительны. Встретив послов Фарнака, присланных им с предложениями и уверениями в его покорности, Цезарь потребовал, чтоб он доказал это немедленным очищением Понта, освобождением взятых в плен римских граждан и возвращением всех отнятых у них имуществ. Фарнак обещал все это исполнить, надеясь, что Цезарь удовольствуется его обещаниями и поспешит в Рим, а потому медлил исполнением обещанного. Тогда Цезарь положил как можно скорее решить дело силою оружия – и решимость его исполнить это с своими малочисленными и малонадежными силами, против многочисленной армии Фарнака, заслуживает особенного внимания. Она доказывает, что Цезарь презирал многочисленность варварского, азиатского войска Фарнака и полагался не на свою небольшую армию или, лучше сказать, на один 6-й легион, но на самого себя, и на этом доверии его к себе, на его воле, опытности и присутствии духа именно и была основана его решимость. Она проявляет поэтому такую черту характера Цезаря, которую не следует упускать из виду. Не в его духе вообще было в подобных случаях стремиться к цели слабо и вяло, и по словам Гирция Панзы, если он обыкновенно по склонности, то против Фарнака по необходимости – искал решения войны силою оружия.