Читаем Юлий Цезарь. В походах и битвах полностью

В дополнение к тому, что в этом отношении было изложено выше, касательно образа и искусства ведения Цезарем войны в Галлии, здесь будет приведено, в том же порядке, то, что касается того же предмета в междоусобной войне Цезаря с Помпеем и его партией.

И, во-первых, следует сказать, что и в этой войне Цезарь является вполне великим полководцем, от природы и рождения, но уже в полных развитии и силе своих необыкновенных военных дарований и с огромною военною опытностью, приобретенною в трудной войне в Галлии. Хотя и в междоусобной войне он не был совершенно чужд некоторых ошибок, в своих местах указанных выше, но этих ошибок уже было гораздо менее, нежели в войне в Галлии, и действия его почти исключительно или по крайней мере преимущественно можно признать безукоризненными. В самом начале он избрал первым предметом наступательных действий, как весьма естественно и понятно, Италию и в ней Рим, которыми и овладел, почти без боя, в 60 дней или 2 месяца. Затем из трех стран, в которых находились Помпей с главными силами в Греции, а легаты его с частью сил – в Испании и Африке, он избрал Испанию, куда и устремил последующие наступательные действия свои, обеспечив Италию с востока и юга, со стороны Помпея в Греции и Вара в Африке, оборонительными мерами. Причины того, хотя и недостаточно объяснены Цезарем в его записках, но без сомнения были для него вполне уважительны, ибо касались его собственных интересов и выгод, и потому новейшие рассуждения о том, куда ему лучше было направить свои действия, в Грецию, Испанию или Африку, должны уступить место решению самого Цезаря – направиться прежде в Испанию, а потом в Грецию.

Но действия в Испании, осада Массилии, дела в Риме и неимение флота задержали его долее, нежели он предполагал, и он переправился в Эпир лишь с половиной своей армии – в самых неблагоприятных для него обстоятельствах и время года, когда флот Помпея или бури на море могли истребить его десант. И хотя счастье его позволило ему благополучно высадиться на берега Эпира, но 5 месяцев он находился на них в трудном и опасном положении против превосходных числом войск Помпея. Счастье и искусство его и тут позволили ему с успехом удержаться против недеятельного Помпея и даже угрожать ему наступательными действиями, а через 5 месяцев соединиться с Антонием и остальною половиной своей армии и обложить Помпея при Диррахии.

Но это слишком смелое и даже отважное предприятие кончилось частным поражением Цезаря, следствием которого было необыкновенно искусное движение его в Фессалию, соединение в ней с Домицием и наконец поражение Помпея при Фарсале искусными распоряжениями его, Цезаря, в этом сражении.

Усиленное и быстрое преследование им Помпея до Александрии, лишь с небольшою частью войск и судов, несвоевременное вмешательство его в дела Египта, поход против Фарнака и дела в Риме снова задержали его на целый год, что дало партии Помпея время усилиться и утвердиться в Африке. Это было большою ошибкой с его стороны и стоило ему гораздо большого труда победить эту партию в Африке годом позже, нежели годом ранее – тотчас после сражения при Фарсале.

От этого замедления ему снова пришлось переправляться в Африку осенью, когда бури могли сокрушить его флот, а море было во власти Сципиона. Действительно, буря рассеяла его флот, и на берегах Африки повторилось то же, что было на берегах Эпира, но с гораздо большими трудностью, опасностью и невыгодой для Цезаря. С незначительными силами, лишь постепенно подкрепляемыми, искусно действовал он оборонительно против превосходных сил Сципиона, доколе, по уравновешении с ними своих сил, он не перешел к деятельной наступательной обороне при Руспине и Уците. Но недостаток продовольствия заставил его произвести наступательное движение к Тапсу, и здесь после многих неудачных попыток принудить Сципиона к бою на равнине ему удалось наконец одержать над ним решительную победу – мгновенным порывом собственных войск, помимо его воли.

Остатки Помпеевой партии, с сыновьями его во главе, бросились в Испанию – и туда против них направил Цезарь последние наступательные действия свои, кончившиеся, после искусного маневрирования на р. Бэтисе, решительною победой в трудном сражении при Мунде и покорением всей Испании, что все вместе потребовало, однако, более полугода.

Перейти на страницу:

Все книги серии Античный мир

Юлий Цезарь. В походах и битвах
Юлий Цезарь. В походах и битвах

Гай Юлий Цезарь (100—44 гг. до н. э.) выдающийся государственный деятель и великий военачальник Античности. Как полководец Цезарь внес значительный вклад в развитие военного искусства Древнего Рима. Все войны он вел проявляя дальновидность и предусмотрительность в решении стратегических задач. Свои войска стремился располагать сосредоточенно, что позволяло ему, действуя по внутренним операционным линиям, быстро создавать необходимое превосходство над противником на избранном направлении. Недостаток сил он, как правило, компенсировал стремительностью, искусным маневром и широким применением полевых инженерных укреплений, демонстративных действий для введения противника в заблуждение. После победы в сражении организовывал преследование вражеской армии, которое вёл решительно, до полного уничтожения противника.В книге представлен один из разделов труда военного историка С.Н. Голицына (1809–1892) «Великие полководцы истории». Автор знакомит читателя с богатым полководческим наследием Юлия Цезаря.

Николай Сергеевич Голицын

Биографии и Мемуары / Документальное
Тайны великих царств. Понт, Каппадокия, Боспор
Тайны великих царств. Понт, Каппадокия, Боспор

Три великих царства – Боспорское, Каппадокийское и Понтийское – в научном мире представляются в разной степени загадочными и малоизученными. Первое из них находилось в Северном Причерноморье и образовалось в результате объединения греческих городов на Керченском и Таманском полуостровах со столицей Пантикапеем, нынешней Керчью. Понт и Каппадокия – два объединенных общей границей государства – располагались на южном побережье Черного моря и в восточной части Малой Азии к северу от Таврских гор. Знаменитым правителем Понта был один из самых опасных противников Рима Митридат VI Великий.Очередная книга серии познакомит читателей со многими славными страницами трех забытых царств.

Станислав Николаевич Чернявский

История / Учебная и научная литература / Образование и наука

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное