Читаем Юлий Цезарь. В походах и битвах полностью

Разбитые наголову и претерпев огромный урон, гельветы, в числе уже не более 130 000 душ, удалились с величайшею поспешностью в противоположном прежнему направлении, а именно к с.-в. – и, следуя безостановочно днем и ночью, на 4 сутки прибыли в земли лингонов. {Часть Бургонии и большая часть Шампании; главным городом лингонов был Андаматун на р. Матроне (ныне Лангр на р. Марне).} Цезарь не мог тотчас преследовать их потому как сам говорит, что трое суток был удержан на месте сражения попечением о раненых и погребением убитых воинов своей армии – доказательство, что победа досталась ему нелегко и стоила недешево. {Распоряжения Цезаря к бою и в начале и конце боя были превосходные; но после первого отражения гельветов он сделал, по мнению Turpin de Crisse, две ошибки: 1) оставив 2 легиона и вспомогательные войска без всякой пользы позади, на вершине горы, и 2) увлекшись преследованием гельветов с горы на гору, не обеспечил своего правого фланга и тыла, был обойден и охвачен и подвергся величайшей опасности быть разбитым.} Но тотчас после сражения он послал лингонам приказание не оказывать гельветам никакой помощи, ни деньгами, ни продовольствием, ни чем бы то ни было, грозя в противном случае поступить с лингонами точно так же, как с гельветами. По прошествии же трех суток он двинулся со всею армией усиленными переходами вслед за гельветами. Лингоны повиновались ему – и гельветы, доведенные голодом до крайности, отправили к Цезарю послов с изъявлением покорности и просьбой о мире. Цезарь потребовал, чтобы они дали заложников и выдали оружие и бежавших к ним рабов. Пока это исполнялось, наступила ночь и 6000 урбигенян {иные полагают, что урбигеняне обитали около города Урба (ныне Орб, в ваадтском кантоне), другие же около Берна, но настоящие их жилища в достоверности неизвестны}, тайно уйдя из лагеря, направились к Рейну и Германии. Узнав об этом, Цезарь немедленно послал жителям земель, через которые урбигеняне должны были проходить, приказание задержать их и представить ему. И таково было нравственное влияние победы его над гельветами, что приказание его было в точности исполнено. С урбигенянами было поступлено – говорит Цезарь – как с врагами, что значит, что они были преданы смерти – жестокость, недостойная Цезаря! Зато в отношении к прочим гельветам он явил большое великодушие и весьма мудрую политику: по выдаче ими заложников, оружия и переметчиков даровал им помилование и приказал возвратиться в Гельвецию и восстановить сожженные ими города и селения, причем повелел аллоброгам снабдить их до Гельвеции продовольствием {Цезарь говорит, что в стане гельветов, в сражении при Бибракте, найдены были писанные греческими буквами именные списки всех гельветов, вышедших из Гельвеции, и что по этим спискам всего их было 368 000 мужчин, женщин и детей, из коих 92 000 способных сражаться мужчин. По исчислению же, произведенному по приказанию Цезаря, в Гельвецию возвратились только 110 000 душ. Из этого не следует, однако, заключать, замечает Наполеон I, что гельветов погибло в Галлии 258 000 душ: большое число их рассеялось и отчасти водворилось в Галлии, а многие воротились в Гельвецию позже}; храбрых бойев же поселил, по просьбе эдуев, в землях сих последних.

Таков был 1-й поход Цезаря в Галлии – поход, который, судя по многочисленности и приготовлениям гельветов, не имел бы, может быть, такого скорого и удачного конца для римлян, если бы гельветы, при всей своей храбрости, не были столь невежественны, действовали с большею быстротою и решительностью, если бы между ними было более согласия, единства и воинского порядка, и главное – если бы против них не было такого полководца, как Цезарь, быстрота, решительность и искусство действий которого заслуживают величайших похвал. При всем том должно, однако, сознаться, что он сделал в этом походе нисколько важных (указанных выше) ошибок – потому, как кажется, что в первый раз в жизни имел главное начальствование над большою армией, в важной войне против многочисленного и опасного неприятеля и не приобрел еще надлежащей в этом опытности.

Второй поход против Ариовиста (58); движение Ариовиста и Цезаря к Везонцию; сражение близ Рейна

По окончании похода против гельветов почти все племена кельтической Галлии прислали к Цезарю выборных людей с поздравлениями, изъявлением благодарности – и просьбой защитить и избавить их также от Ариовиста и германцев, прибывших в Галлию по нижеследующему случаю.

Перейти на страницу:

Все книги серии Античный мир

Юлий Цезарь. В походах и битвах
Юлий Цезарь. В походах и битвах

Гай Юлий Цезарь (100—44 гг. до н. э.) выдающийся государственный деятель и великий военачальник Античности. Как полководец Цезарь внес значительный вклад в развитие военного искусства Древнего Рима. Все войны он вел проявляя дальновидность и предусмотрительность в решении стратегических задач. Свои войска стремился располагать сосредоточенно, что позволяло ему, действуя по внутренним операционным линиям, быстро создавать необходимое превосходство над противником на избранном направлении. Недостаток сил он, как правило, компенсировал стремительностью, искусным маневром и широким применением полевых инженерных укреплений, демонстративных действий для введения противника в заблуждение. После победы в сражении организовывал преследование вражеской армии, которое вёл решительно, до полного уничтожения противника.В книге представлен один из разделов труда военного историка С.Н. Голицына (1809–1892) «Великие полководцы истории». Автор знакомит читателя с богатым полководческим наследием Юлия Цезаря.

Николай Сергеевич Голицын

Биографии и Мемуары / Документальное
Тайны великих царств. Понт, Каппадокия, Боспор
Тайны великих царств. Понт, Каппадокия, Боспор

Три великих царства – Боспорское, Каппадокийское и Понтийское – в научном мире представляются в разной степени загадочными и малоизученными. Первое из них находилось в Северном Причерноморье и образовалось в результате объединения греческих городов на Керченском и Таманском полуостровах со столицей Пантикапеем, нынешней Керчью. Понт и Каппадокия – два объединенных общей границей государства – располагались на южном побережье Черного моря и в восточной части Малой Азии к северу от Таврских гор. Знаменитым правителем Понта был один из самых опасных противников Рима Митридат VI Великий.Очередная книга серии познакомит читателей со многими славными страницами трех забытых царств.

Станислав Николаевич Чернявский

История / Учебная и научная литература / Образование и наука

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное