Юлий Цезарь

Поражение под Диррахием повлияло, конечно, не только на военную, но и на политическую обстановку. Цезарю пришлось специально «ободрять» своих союзников, и все же некоторые общины под впечатлением слухов о его полном разгроме изменили ему. Уже говорилось о том, как Цезарь брал штурмом Гомфы, как город был наказан за вероломство и как этот пример подействовал на остальные фессалийские города. С другой стороны, когда после битвы при Фарсале Помпеи и его спутники оказались в положении беспомощных беглецов, города Кипра и Родоса, к которым они прежде всего обратились, категорически отказались их принять. Кстати, рассказывая о составе войск, противостоявших друг другу под Фарсалом, Аппиан специально подчеркивал, что на стороне Помпея были представлены «в огромном числе» и восточные народы, приведенные местными династами, и жители островов — киприоты, родосцы, критяне. Что же касается африканской кампании — но об этом речь еще впереди, — то и здесь отношение отдельных городов и общин к борющимся сторонам продолжало оказывать немалое влияние на весь ход военных действий.

Суммируя приведенные выше примеры, нельзя не прийти к выводу, что и сама Италия, и провинции не только были театром войны, но принимали достаточно деятельное участие в военной и политической борьбе, оказывая поддержку то одной, то другой борющейся стороне. Едва ли есть возможность выяснить, какой из сторон принадлежало в этом смысле преимущество, тем более что позиции отдельных общин неоднократно менялись в зависимости от успехов или неудач соперничающих полководцев. Не так просто решить и вопрос о социальной характеристике слоев населения, принимавших наиболее активное участие в борьбе. Однако если в поддержку «дела Цезаря», как мы имели случай убедиться, выступали люди из числа «высшей знати» , то трудно, даже невозможно предположить, чтобы на стороне Помпея и его сторонников, провозгласивших своим лозунгом возрождение сенатской республики, могли оказаться «демократические» слои населения. Очевидно, следует иметь в виду внутреннюю борьбу между различными группировками знати.

Это, конечно, не означает, что более широкие круги стояли совсем в стороне от развертывающихся событий. Клиенты, свита знатных лиц и военных вождей, слуги, рабы тоже принимали участие в борьбе. Так, когда военные действия развертывались непосредственно под стенами или на территории какого–либо города, то уже самим этим фактом население побуждалось к определенной активности. Конечно, едва ли можно предполагать, что жители муниципиев, а тем более провинциальных общин проявляли в своей массе глубокое понимание самого характера борьбы претендентов, разделявших их лозунгов и интересов, но тем не менее всем ходом событий — общей политической ситуацией и военной необходимостью — они все же оказывались вовлеченными в эту борьбу, в большую римскую политику!

* * *

Пока на Балканском полуострове развертывались военные действия — и, видимо, еще до сражения под Диррахием, — в Риме произошли следующие события. Претор М. Целий Руф, известный сначала как сторонник Помпея, а затем Цезаря, теперь снова выступил фактически как помпеянец, поскольку он пытался подорвать последние цезаревы распоряжения и законы. Древние авторы, склонные даже чисто политические акции объяснять личными мотивами — что часто менее наивно, чем ныне принято думать, — считали причиной разрыва обиду Целия Руфа на Цезаря, который более почетную должность городского претора отдал не ему, а Требонию .

Поэтому Целий Руф поставил свое судейское кресло рядом с креслом Требония и объявил, что он готов принимать жалобы всех тех, кто будет обжаловать решения третейских судей, касающиеся оценки имущества и уплаты долгов в духе последних распоряжений Цезаря. Однако эта акция успеха не имела и никаких апелляций к Целию Руфу не поступало. Тогда он выдвинул законопроект об уплате долгов в течение тести лет, причем за эти годы запрещалось начислять проценты. Когда против этого законопроекта ополчились консул Сервилий и другие магистраты, то Руф взял его обратно, но «для возбуждения страстей» выдвинул два новых законопроекта: один из них, предусматривающий отмену квартирной платы за целый год, был, видимо, рассчитан на широкие слои населения; другой, провозглашавший чуть ли не полную кассацию долгов (tabulae novae), — главным образом на должников из числа римской знати. Благодаря этому Руфу удалось организовать какую–то группу приверженцев и с ее помощью прогнать Требония после кровопролитной схватки с трибунала.