Юлий Цезарь

Буквально через несколько дней после своего вступления в должность Помпей предложил, а затем и добился принятия двух законов: о подкупах (de ambitu) и о насилии (de vi). Сроки судопроизводства по делам об этих преступлениях значительно сокращались, наказания же усиливались. Для соблюдения безопасности, порядка и спокойствия при разборе дел заседания судов происходили под вооруженной охраной. Ради этого Помпей ввел в город войска. Такими средствами он стремился пресечь разгул анархии, приостановить, по словам того же Плутарха, «упадок гражданской жизни в Риме, приведший к тому, что лица, домогающиеся должностей, сидели на площади за своими столиками с деньгами и бесстыдно подкупали чернь», которая затем в народном собрании добивалась решений не столько своими голосами, сколько «луками, пращами и мечами» .

Последовал ряд судебных процессов. Вначале они велись энергично и как будто даже беспристрастно. Так, например, состоялся суд над Милоном. Несмотря на те что его защищал лучший адвокат и оратор — сам Цицерон, тем не менее 38 голосов из 51 были поданы против Милона. Правда, Цицерон, напуганный видом форума, превращенного как бы в военный лагерь, а еще более негодующими криками клодианцев, которыми было встречено его появление, выступал слабо, неудачно, но едва ли именно это обстоятельство сыграло решающую роль в осуждении Милона.

В последовавших процессах были осуждены претенденты на консульских выборах на 53 и 52 гг., обвиненные в подкупах, осуждены были и некоторые клодианцы, участники поджога здания курии в день похорон Клодия. Все эти процессы проходили более или менее гладко, пока дело не дошло до лиц, к судьбе которых был неравнодушен сам Помпей. Здесь он проявил крайнюю непоследовательность и беспринципность. Когда в одном из намечавшихся процессов оказался замешанным его тесть Кв. Метелл Сципион (еще до того, конечно, как он был избран консулом), то Помпей пригласил к себе весь состав судей — 360 человек и просил их оправдать Сципиона. Конечно, такого рода действия компрометировали Помпея, тем более что он позволил себе выступить с похвальной речью в честь бывшего трибуна Мунация Планка, привлеченного к суду, хотя по законам самого же Помпея подобные похвальные речи категорически запрещались. Но иногда он действовал совсем иначе. Известно, что некто Гипсей, один из бывших кандидатов в консулы, также обвиненный в подкупе, подстерег Помпея, когда тот возвращался домой к обеду, и, бросившись ему в ноги, умолял о помощи. Однако Помпей пренебрежительно заметил, что Гипсей может, конечно, испортить ему обед, но ничего другого все равно не добьется.

Что касается Цезаря, то в этом случае Помпей проявлял как будто полную лояльность. Уже говорилось о том, что он в свое время откликнулся на просьбу Цезаря относительно присылки ему войск. Позже, когда встал вопрос о том, чтобы Цезарь получил разрешение выставить свою кандидатуру на консульских выборах (на 48 г.) еще до истечения срока командования, т. е. заочно, не находясь в Риме, то Помпей, действуя через Цицерона, повлиял на одного из трибунов, чтобы тот не выступал с интерцессией против этого предложения, и оно прошло как единодушно выдвинутое всеми десятью трибунами. Какое–то время оба политических деятеля, по всей вероятности, считали необходимым сохранять видимость хороших отношений и прежнего единодушия, так что и Цезарь со своей стороны отзывался о Помпее в самых хвалебных тонах и даже разубеждал тех, кто сообщал ему о враждебных замыслах соперника.

Однако за время своего консулата Помпей провел еще два закона: о провинциях и о магистратурах. По первому из этих законов провинциальные наместничества должны были отныне назначаться консулам и преторам не тотчас же по окончании их служебного года, как это практиковалось до сих пор, но лишь спустя пять лет. По второму закону — закону о магистратурах (в полном объеме он нам неизвестен) подтверждалось старое правило, согласно которому заочное выдвижение кандидатур на консульских выборах начисто исключалось. Поскольку оба этих закона, в особенности второй, были довольно открыто направлены против Цезаря и противоречили ранее принимавшимся решениям, то Помпею все же пришлось к закону о магистратурах — правда, уже после того, как он был принят, — добавить специальную оговорку, гласившую, что закон не распространяется на тех, кому народ персонально даровал право баллотироваться заочно. Эта оговорка как–никак свидетельствовала о том, что Помпей все еще не хотел сжигать корабли и боялся решительного, бесповоротного разрыва с Цезарем.

В консульских выборах на 51 г. принял участие и Катон. Но та репутация суровости, неподкупности, принципиальности, которой он пользовался и которая когда–то так помогла его прославленному прадеду, теперь, для римлян новой эпохи, для «подонков Ромула», как их называл Цицерон, имела, видимо, диаметрально противоположное значение: Катон провалился. Консулами были избраны Сульпиций Руф и М. Клавдий Марцелл. Последний был известен в Риме как энергичный оратор и решительный враг Цезаря.