Юлька в стране Витасофии (сборник)

— Что это? — изумилась Мышка.

— Депутаты. Перед выборами. Тренируются, — проворчал Бриан и поехал дальше.

Вскоре показалось здание суда. Покинув козлы, Бриан отправился выяснять, куда сгружать мешки, посоветовав путешественницам пройти в зал судебного заседания и ознакомиться с работой местных служителей Фемиды.

Осторожно зайдя в просторное помещение, Юлька и ее спутницы присели на краешек стульев, почтительно слушая, как наряженный в судейскую мантию мужчина задает вопросы бледным от волнения участникам процесса.

— Последнее слово, истец: на какой сумме вы готовы остановиться?

— Не более тридцати процентов от исковых требований, — умоляюще произнес седой старик. — Мне еще с прокурором делиться.

— Ваши аргументы легковесны и судом учтены не будут, — покачал головой судья и повернулся к худому, как щепка, субъекту:

— Какие доказательства у ответчика?

— Сорок процентов, ваша честь! — усмехнулся худой.

— Солидные доводы, — отметил судья и встал. За ним поднялся весь зал.

— Суд удаляется на совещание! — выкрикнул секретарь.

— Это надолго: пока проценты подсчитают, гарантии проверят, — сообщил Юльке сидевший рядом и что-то записывавший в блокнот симпатичный синьор. — Я — журналист Фернье. А вы — иностранки?

— Да, — выскочила с ответом Мышка, на которую Фернье явно произвел впечатление.

— Предлагаю совершить экскурсию по зданию: оно — одно из стариннейших в Брайтоне, — предложил Фернье.

Путешественницы согласились.

Осмотрев мраморный вестибюль, канцелярию, кабинеты судебных секретарей и помощников, экскурсанты заглянули в комнату отдыха, где играли в карты несколько одетых в мантию человек.

— Ставлю на кон проект решения о продаже муниципального парка, — объявил черноусый брюнет. — Там мои двадцать процентов.

— Перебиваю постановлением о приватизации городской больницы, — швырнул на стол скрепленные гербовой печатью бумаги сероглазый шатен. — Тридцать процентов я уже получил.

— Думаю, взятка моя, — снисходительно посмотрел на партнеров пожилой судья, вытаскивая из портфеля кипу документов. — Вот решение по подсчету голосов и определение победителя в избирательной компании по выбору мэра Брайтона. Гонорар такой, что я запутался в количестве нулей.

— Не будем мешать, — уважительно шепнул Фернье и повел иностранок дальше. — В Брайтоне около трехсот тысяч законов, судьи устают, пока найдут необходимый, — вот и отводят душу покером. К тому же депутаты каждую неделю принимают новые законы.

— Зачем? — удивилась Сова.

— Во-первых, нужно же им чем-то заняться, — объяснил Фернье. — Вовторых, это успокаивает население, надеющееся: примут правильный закон — и жизнь улучшится.

— Законы исполняются? — поинтересовалась Сова.

— Обязательно: если за это заплачено. Или сверху — Фернье ткнул палец в потолок, — приказали. Мой коллега Юлиус Фучек опубликовал статью «Чем больше законов, тем меньше правосудия». Мэр разгневался, позвонил в прокуратуру — и тотчас на Фучека возбудили уголовное дело. Выяснилось, что обвиняемый нарушил два серьезных закона: по утрам вставал с постели не с правой, а с левой ноги, и однажды в общественном месте плюнул мимо урны. Сейчас сидит на нарах, радуется, что голову от туловища не отделили.

— Здесь можно достать аккумулятор? — вмешалась в разговор Мышка, обидевшаяся тем, что при общении с симпатичным мужчиной она оказалась на вторых ролях.

— Только на черном рынке, — ответил Фернье. — Вам для чего?

— Зарядиться электроэнергией: я тогда кого угодно смогу перебросить в другое место, — похвасталась Мышка.

— Слышал о таком, но не верил, — изумленно глядя на Мышку, произнес Фернье. — Постараюсь помочь.

В вестибюле показался Бриан.

— Груз отягощает других, — хмуро сказал он. — Я и подвода — расстаемся?

— Нет, — ответила Юлька. — Экипаж останется вам. Пока мы в Брайтоне — возможно, вам придется нас возить.

Попрощавшись с Фернье, путешественницы отправились в особняк Монтекки.

Встретили их приветливо. После расспросов — о цели путешествия и откуда они прибыли — девушек отвели в приготовленные для них комнаты.

— Будьте как дома, — радушно сказала синьора Монтекки. — Правильно делаете, что начали путешествовать в юном возрасте. Как говорит наш советник Дьюи,[69] важнее опыта для человека ничего нет.

— Джон Дьюи — ваш советник? — поразилась Сова.

— Да. Раньше это место занимал схоласт Иоанн Буридан[70] — помните его справочник по силлогистике под названием «Мост ослов», где осел умирает от голода между равноудаленными охапками сена, — но советы Буридана по ведению хозяйства едва нас не разорили, и я заставила мужа его выгнать. А Дьюи наше состояние удвоил.

Объяснив, в какое время подают еду в столовую, синьора Монтекки удалилась.

— Ты знакома с Дьюи? — спросила Юлька у Совы.

— Только с его философией, — ответила Сова. — Дьюи — прагматист. В отличие от других философов, прагматисты интересуются не онтологией, а гносеологией. Дьюи утверждает, что к познанию человек обращается, когда у него возникают трудности в работе. Задача философии: устранение этих затруднений — и не более.