Юнда. Юдан (СИ)

Если бы мы только знали, насколько это будет непросто - посмотреть и вернуться.

Первый труп обнаружился на лестнице. Мужчина с тяжелыми рогами, в длинной темной хламиде, чем-то похожей на "платье" Хаборилла, лежал лицом вниз, раскинув руки. Его длинные ногти оставили на полу глубокие царапины, как будто он пытался ползти, но что-то крепко держало его за ноги, не давая сдвинуться с места. Капитан сатенов поморщился, потом неохотно проговорил:

- Торни, один из моих наблюдателей.

Я удивился тому, насколько равнодушно звучал его голос, но не стал даже пытаться хоть как-то проанализировать это - все-таки станция сатенов была не лучшим местом для того, чтобы что-то анализировать.

Альма подошла ближе к мертвому сатену, которого Хаборилл назвал Торни, присела на корточки и осторожно прикоснулась к плечу трупа кончиками пальцев. Под ее прикосновением тело сатена подалось внутрь, как шарик, из которого почти вышел воздух. Брезгливо поморщившись, Альма перевернула труп на спину.

- Какой легкий... - проговорила она, а потом закричала, отшатнувшись.

Я хотел было поймать ее и обнять, но Исотр`а успел первым, схватив девушку за руку и прижав к себе. Альма всхлипывала, уткнувшись в его плечо.

- Они все умерли так, - безэмоционально проговорил Хаборилл.

Торни когда-то был, наверняка, красив. Той особой красотой, какой могут быть красивы только сатены - у него были правильные черты лица, острые скулы, длинные волосы и изумительный разрез глаз - как с картинки. Он и сам был как с картинки. Когда-то давно, когда был живым. Сейчас же лицо сатена представляло из себя уродливую маску, кожу, натянутую на кости. Он как будто постарел в один миг, только лицо не прорезали морщины, говорящие о возрасте и тяжелых испытаниях, просто кожа обтянула кости, как будто между ними не было больше ничего, ни мышц, ни внутренних органов, ни жировой прослойки - одна только тонкая ткань, надетая на манекен. Глаза сатена были пусты - две глубокие дыры, без единой капли стекловидного тела, из которого состоит глаз. Одежда висела на нем мешком и я мог бы поклясться, что под ней только кожа и кости, и это не просто фигура речи, это - реальность.

- Они все умерли так, - повторил Хаборилл, и это прозвучало одновременно как "я не хочу умирать так" и как "я не хочу, чтобы вы так умерли". - Может быть, этого достаточно, чтобы кому-то что-то доказать? - поинтересовался он устало.

- Пока ты ничего не доказал даже мне, - откликнулся Син`ешаль. По нему нельзя было сказать, какое впечатление произвел на него вид мертвого сатена, и я очень боялся, что никакого.

Сам я с чудовищной обреченностью, тяжестью легшей на плечи, осознал, что хочу домой. Прямо сейчас. Ни на Тиферет в свою уютную каюту, ни к Джил - просто домой. В дом, которого у меня нет, и не было. Я почувствовал себя вдруг чудовищно беспомощным рядом с этими существами, которые превратили сатена в обтянутый кожей скелет. А ведь люди намного слабее сатенов...

- Идемте, - махнул рукой Син`ешаль.

- Как они это делают? - вдруг взвился Хирой. - Что они вообще с ним сделали?

- Я не знаю, - Хаборилл повернулся и посмотрел ему прямо в лицо. Кажется, это возымело эффект, потому что Хирой со стуком захлопнул рот. - Я не знаю, как они это делают, - повторил Хаборилл. - По известным причинам у меня не было возможности поймать одну из этих тварей, посадить в клетку и изучить. Будь осторожен. Они сильнее, чем кажутся и сильнее, чем ты можешь себе представить.

От этого "будь" - сказанного лично Хирою, от всех слов капитана сатенов стало не по себе.

Син`ешаль заметно передернул плечами и первым направился вниз по лестнице, в темноту, где должны были, собравшись как языческие племена вокруг костра, сидеть эти твари.

Трупы попадались все чаще. Мужчины и женщины с перекошенными лицами, с длинными следами от когтей на стенах и полу, лежащие в неестественных позах. Кожа на их лицах была натянута нестерпимо туго, как барабан, вот-вот грозящийся лопнуть, и их тела были полыми, как сдувшиеся воздушные шарики. За одним из трупов на стене было огромное пятно, в свете фонарика выглядящее большой черной кляксой. Головы у сатена не было.

- Фрьюрри, - прокомментировал Хаборилл без выражения. - Мой лучший пилот.

Я почувствовал звенящую в его голосе тоску. Тоску существа, который потерял всех, кто был ему дорог. От этого тоже было страшно и еще - очень больно.

Чем ближе мы подходили к ядру, тем светлее становилось в коридорах: тонкие "вены" светодиодов, прошивающие стены, слабо мерцали. Энергия поступала в них совсем слабо, но ее было достаточно, чтобы осветить коридор, и мы могли выключить фонарики.

Син`ешаль шел первым и первым заметил то, что через несколько минут заметили мы все: протянувшиеся по стенам светодиоды были опутаны цепочками - тоненькими, вроде тех, что носят на шее модницы. Цепочки едва заметно пульсировали в такт энергии, протекающей по проводам.

- Будьте осторожны, - вполголоса напомнил Хаборилл.