Юнда. Юдан (СИ)

Юдан описывают как песчаную планету с солнцем чуть более ярким, чем то, что светит над Землей, со сходной атмосферой, содержащей, правда, жалкие проценты кислорода и синим небом - именно из-за атмосферы. По книгам кажется, что это просто планета, целиком похожа на пустыню Сахару. Это кажется простым, но на самом деле - совсем не просто.

Песок на Юдане не желтый. Он золотой с прожилками алого, белого, даже синего. Он складывается в письмена чужого языка, которые тут же исчезают с поверхности планеты, не давая себя прочесть. Он кажется липким, как весенний снег, который я никогда не держал в руках, но о котором столько читал. А Шеат, солнце Юдана, яркое, оно слепит и, пока не затемнишь экран скафандра, кажется, что оно впивается тебе в сетчатку, пролезает в твою голову, прописывается в ней, как вирусная программа в голове андроида. И даже изменив настройки скафандра, ты все равно первое время опасаешься смотреть на него, потому что тебе кажется, что оно что-то знает о тебе, и ты что-то знаешь о нем. А небо действительно синее, только без облаков. Одна сплошная синь, уходящая куда-то вверх, далеко-далеко. Это небо не кажется стеклянным, оно кажется пустым. Пустым настолько, что стоя на земле, начинаешь жалеть, что не умеешь летать.

Я стоял, как завороженный, и любовался на планету, на которую не смел даже надеяться однажды ступить. И мне было все равно, что чистого кислорода в моем скафандре хватит на три часа, а значит жить мне - не больше четырех. Мне вообще все было безразлично.

Я был безнадежно и бесповоротно влюблен в Юдан.

Мы шли медленно, потому что по песку, который был единственной землей на Юдане, невозможно было идти быстро. Салазки на антигравах двигались по нему с трудом, но хотя бы не застревали на барханах, чего я так боялся, и уже это можно было считать несомненным плюсом.

После часа пути стало понятно, что за расчетное время до города горняков мы не дойдем, и в то же время никто не переживал об этом. Мы все были влюблены в Юдан в той или иной степени, и это не то, чтобы удивительно сплочало нас, но давало силы двигаться дальше.

Первым препятствием оказался глубокий разлом в песке, уходящий на много километров вниз.

"Здесь что, была выработка?" - полюбопытствовал идущий впереди, рядом с Ларан, Эктор. Он пользовался общей связью и после его слов большая часть любопытных тут же подошла ближе, чтобы посмотреть на выработку. Не удержались даже Хаборилл и Муха, тащившие за собой салазки.

"Нет, это естественный разлом, - отозвался Хаборилл, опасно наклоняясь над выбоиной, - выработки тут же засыпает песком. На Юдане все, что выглядит рукотворным, обычно им не является. И наоборот".

"Перепрыгнем?" - предложила Ларан.

"С ранеными?" - в тон ей откликнулся Хаборилл.

Я порадовался, что экраны скафандров не дают возможности видеть лица - мне не хотелось знать, как Ларан сейчас смотрит на Хаборилла, посмевшего оспаривать ее решения.

"Мы потратим время на обход", - сказала она на общей частоте и, спохватившись, переключилась - на общей частоте прозвучал щелчок смены канала связи.

Теперь мы слышали только Хаборилла.

"Ларан, это абсурд".

"Разделяться может быть опасно".

"Я отвечаю за своих подчиненных".

"Не кричи".

"Хорошо, - после затянувшегося молчания зло сказала Ларан на общей частоте. - Мы идем вдоль разлома. Это увеличит время до города горняков на несколько часов. Имейте в виду: разлом может быть длинным".

Она замолчала и в наушниках скафандров повисла тишина, тяжелая, гнетущая и выжидательная. Ларан ждала, что кто-то будет против, кто-то попытается оспорить решение, которое она за недостатком аргументов не могла оспорить сама.

"Не важно, - как быстро мы придем, - на общей волне сказал Хаборилл. - Важно, чтобы мы все дошли живыми".

Это решило ход дела. Колонна медленно повернулась и пошла вдоль разлома.

На крошечном привале, сделанном, чтобы сменить Хаборилла и Муху, наступила моя очередь тащить салазки. Моим партнером был Нурка, который справился быстрее и весело насвистывал на общей частоте, пока я нацеплял вперехлест ремни салазок.═