Юность олигархов

— Да… — протянула она. — Семечек хочешь?

Они сидели рядом на перевёрнутых ящиках и грызли семечки.

— Знаешь, Злат, — фантазировал Антошка, — я у Гоши займу не только, чтоб долг отдать. Я знаешь, что решил? Решил свой киоск открыть. Носками буду торговать. Знаешь, из Китая возят такие, с рисунками?

— Здорово, — восхитилась Злата. — А у тебя будет такой круг вертеться, ну, знаешь, чтоб носки на нём, как флажки?

— Обязательно, — кивнул Антошка. — А ты мне помогать будешь… Будешь?

— Обязательно, — замирая от восторга, сказала Злата и вдруг вскрикнула. — Ой!

Прямо перед ними, как из–под земли выросла ватага пацанов. Их было семеро. Пузырь и его жополизы.

Антошка дёрнулся, чтобы достать нож, но двое ребят схватили его за руки, а третий, Колян, ударил в живот.

Антошка согнулся и застонал. Гад Колян был в тяжёлых ботинках.

Растерянную и упирающуюся Злату подручные Пузыря, маленький Карась и Вова — Часы поставили у стенки бойлерной.

— Ну чё, Красная Шапка, долг будешь отдавать? — Пузырь уселся на ящике и внимательно осмотрел пойманную парочку. Картинка ему понравилась. Он сплюнул.

— В субботу вечером отдам, — прохрипел Антошка. Ну сука, Колян, только попадись!

— В субботу? — Пузырь сделал вид, что задумался, хотя по его туповатой роже было видно, что думать–то он отродясь не умел. — Не-а. Сейчас надо.

— Сейчас нет, — попытался вырваться Антошка.

Колян ударил его ещё раз. Опять в живот.

— Слышь, пацаны? — Пузырь обвёл мутными глазками свою гвардию. Он был самым старшим — ему уже стукнуло семнадцать. Самому младшему, Карасю, недавно исполнилось одиннадцать. — Может, нам с него натурой получить? — Пузырь гаденько захихикал, глядя на сжавшуюся в комочек Злату.

— Засадим ей! — радостно подхватил детским голосом Карась.

Вова — Часы почесал мошонку:

— Это можно! — старательно пробасил он. В свои тринадцать лет он уже слыл бабником.

— Убью, гады! — заорал Антошка.

— Заткни его, — приказал Пузырь Коляну и подошёл к Злате. Та беззвучно плакала.

Пузырь достал из–за пазухи нож. Наверное, он где–то спёр его — откуда бы ещё у него оказался настоящий охотничий нож? На сверкающем лезвии и впрямь был желобок.

Для крови, — вспомнила Злата и попыталась вырваться.

— Куда? — нагло ухмыляющийся Пузырь приставил кончик лезвия к её горлу. Лезвие было таким холодным, что Злата замерла, боясь даже шевельнуться. Она лишь огромными глазами следила за Пузырём.

— Тебе понравится, куколка, — обращаясь скорее к свите, чем к ней, по–киношному произнёс Пузырь. Свободной рукой он расстегнул ремень на грязноватых джинсах.

— Не смей, сука! — Антошкины силы от отчаяния, кажется, утроились. Он головой боднул опешившего Коляна. Сопляк справа получил в морду коленом. Левый отпрыгнул сам. Антошка одним прыжком достиг Пузыря и повалил того на спину. Нож, сверкнув желобком, отлетел к самым мусорным бакам.

Они сцепились, похоже, не на жизнь, а на смерть. Антошка был худее и младше, зато он бился за правое дело. За Злату он готов был перегрызть Пузырю горло. Схватив Пузыря за волосы, Антошка беспорядочно бил его головой о землю, жалея лишь о том, что под ними не асфальт. Пузырь уже начал хрипеть, когда Карась, под шумок подобравший нож, вложил оружие ему в руку. Сделав рывок, Пузырь вывернулся из–под лёгкого Антошки.

— Бей! — отрывисто крикнул Вова — Часы.

— Антошка! — взвизгнула Злата.

Но Антошка не слышал её. Просто не мог услышать: нож вошёл ему в живот так мягко, будто он был не живой человек, а сливочное масло. Антошка успел только увидеть небо: не по–весеннему высокое, прозрачное, удивительное небо. Почему он никогда не знал, какое над Москвой небо? Такое синее и такое красивое, что не хотелось закрывать глаза…

***

Коробку из Иркутска Гоша получил вовремя. Из Внуково он отправился сразу в Баковку. На встречу с Покусаевым.

Краснокирпичный особняк генерала за зелёным забором своими размерами выделялся даже на фоне других солидных дач высокопоставленных защитников родины. На железных воротах красовались огромные звёзды, будто это был не загородный дом, а воинская часть.

Гоша посигналил и ворота неторопливо отъехали в сторону. Солдатик, стоявший возле будки охраны, взял под козырёк и показал в сторону стоянки. Гоша припарковался рядом с новеньким «БМВ». На фоне девятьсот сороковой «бээмвушки» его красный «форд–фокус» гляделся более чем скромно.

Прямо под ноги Гоше бросился рыжий боксёр. Похоже, совсем молоденький. Он, радостно лая, прыгнул на Гошу передними лапами, норовя достать до лица. Лапы у боксёрчика были в земле, поэтому Гоше, в честь важного визита облачившемуся в светло–серый костюм, пришлось перехватить животину чуть ли не на лету. Пёс радостно завизжал и бешено завертел обрубком хвоста.

— Не бойтесь, Фредди у нас мирный, — послышался от крыльца сочный баритон. Сам генерал в спортивных штанах с вытянутыми коленями вышел из дома встречать гостя.

— Вижу, славный малый, — откликнулся Гоша, — Здравствуйте, Фёдор Ильич!

— Проходите сюда, ко мне, на веранду, — вместо приветствия приказал генерал.