Юные натуралисты в краеведческой экспедиции

Спускаемся • по склону и идем вдоль озера. Темно... Из небольшой рощицы по правую сторону дороги раздаются мощные трели соловья; слева, со стороны озера, доносятся- голоса камышевок. Среди них мы различаем песню камы-шевки-барсучка-с характерными трещащими звуками и камышевки-пересмешки, пение которой как бы состоит из песен и криков разных птиц. Свернув с дороги, идем полем.

Где-то впереди кричит коростель. Постепенно его крики приближаются все ближе и ближе... Птица, должно быть, где-то совсем рядом.

— Ребята, попробуем его вспугнуть, чтоб он взлетел!

С величайшими предосторожностями Женя и Миша подкрадываются к месту, где, по'видимому, находится коростель, и с криком прыгают вперед. Из-под ног взметнулась серая тень и, пролетев метров десять низко-низко над землей, скрылась в траве. Ребята в восторге: „Видели все-таки!“ Ведь прежде, сколько ни старались, не могли вспугнуть. А тут вдруг такая удача! Но вот и овраг.

Расположившись поудобнее на поваленной бурей осине, мы закутались поплотнее и стали ждать. Первое время в овраге было не по-ноч-бб

ному шумно: то соловей защелкает, то с оэера донесутся голоса камышевок, а то просто осина заскрипит под тяжестью шестерых орнитологов. Но к часу ночи становится спокойнее, настает предутреннее затишье. Ночные певцы смолкли, а их „смена" еще не проснулась. По небольшому клочку неба над оврагом быстро и бесшумно проносится черная тень.

— Козодой! Ишь как мечется полуночник!

Со стороны озера доносится легкий свистящий звук. Это летят утки...

И опять тишина. Тихо-тихб. Даже ветра не чувствуется. Комары тоже исчезли и больше не надоедают своим жужжанием. Страшно пошевельнутся: как бы не . хрустнула ветка под ногами.

Ждем...

И в час восемь минут с противоположной стороны оврага прозвенела долгожданная трель дрозда-белобровика, этого неизменного запевалы пернатого хора. Если запел белобровик, значит сейчас запоют и другие птицы. Не прозевать бы!

И в самом деле следующих певцов ждать пришлось недолго: где-то далеко-далеко в поле зазвенела длинная переливчатая песнь. Мы сразу признали жаворонка. Отметили время. Оказалось, что белобровик опередил жаворонка только на две минуты.

Постепенно песня жаворонка стала доноситься все глуше и глуше и наконец совсем смолкла. На время опять воцарилась тишина, прерываемая только песней белобровика.

Где-то рядом послышался слабый шорох и свист. Свист повторился. Ясно, что это — голос какой-то птицы. Записываем время и ждем песни. Но птица продолжает тихонько посвистывать и щебетать, а запеть не решается. Кто это может быть? Каждый из нас старается определить, кому

принадлежит голос, а Федор Леонидович ехидно улыбается и поглядывает на часы. Вдруг неопределенные звуки прекратились, и ночную тишину прорезала красивая переливчатая песня с громкими флейтовыми свистами.

— Малиновка! — громко восклицает кто-то из ребят, и потревоженная птица замолкает.

— Тише ты! Разве можно так? Говори шопо-том! — набросились ребята на виновника.

Впрочем, малиновка скоро успокоилась и снова запела свою песенку.

В ночной тишине песня каждой птицы звучит особенно рельефно и запоминается так хорошо, что потом и среди дня нетрудно ее различить в общем хоре пернатых певцов.

Слушаем дальше; из Яблонового сада доносится коротенькая звонкая песенка.

— Овсянка! '

Только успели отметить' время ее пробуждения, как прозвучала новая песня,’ сильная, звонкая, красивая. Это запел наш любимец крапивник.

— Федор Леонидович! Время!?

— Час 55 минут.

Хор птичьих голосов пополняется беспрерывно: пеночки, славки, дрозды. То-и-дело приходится записывать время пробуждения новых птиц.

Но вот в два часа девять минут прозвучала знакомая песня зяблика—сигнал к окончанию экскурсии. Зяблик спит дольше всех лесных певцов; уж если он проснулся, значит некого больше и ждать.

Теперь скорее домой. Нужно еще подстеречь пробуждение ласточек и стрижей. Когда мы подошли к мызе, солнце уже поднималось над горизонтом, но ласточки еще преспокойно спали. Ничего не поделаешь, придется подождать.

Чрезвычайно нелепое положение: ходишь взад и вперед перед домом, смотришь на гнезда, уютно 68

прилепившиеся под крышей, и проклинаешь их обитателей, за непростительную сонливость. Пристально вглядываемся в отверстия гнезд, ждем вылета и вдруг замечаем/ что ласточки уже высоко в небе. Вскоре к ним присоединяются стрижи; отметив время их вылета, отправляемся спать. Только Женя на минутку забегает в разборочную комнату отметить по календарю время восхода солнца. Завтра он будет вычислять, за сколько времени до восхода запевает каждая птица.

Барсуки

Охотников на Череменце совсем немного, и мы быстро с ними перезнакомились. Народ это словоохотливый, и после нескольких встреч мы- уже имели подробные сведения о животных и птицах окрестностей и о правилах охоты на них.

В районе Череменецкого озера нередко встречается барсук. Мы сами находили его следы, а кроме того, разыскали два логова. Одно из них находилось неподалеку от мызы. Здесь мы и провели нашу главную работу.