Читаем Юрий Чурбанов: «Я расскажу все как было…» полностью

Скажу с самого начала, что я не знал Чурбанова и не связан с ним никакими дружескими узами, а только лишь — фактом нахождения по воле судьбы в одной колонии усиленного режима. Но если говорить с позиции читателя, то его интервью произвело на меня достаточно хорошее впечатление, прежде всего своей умеренностью, сдержанностью, тактом по отношению к лицам, о которых ему пришлось говорить. Несмотря на тяжелое положение, в котором оказался Чурбанов, он не поддался соблазну обличения и разоблачения, которые обычно присущи множеству публикаций, особенно если авторами являются в чем-либо ущемленные люди. Разумеется, о виновности или невиновности Чурбанова трудно судить после столь скрупулезного рассмотрения судебного дела, но все же подспудно осознание впечатления расправы с этим человеком остается — и думаю, не только в моей душе. Подлинное правосудие, как известно, должно отличаться корректностью и высокой нравственностью, помня о том, что законность не может быть безнравственна. Однако достаточно лишь одного эпизода, связанного с моментами ареста и первого допроса Чурбанова, чтобы усомниться в нравственности тех, кто его арестовывал и допрашивал.

Совершить акт ареста с применением унизительных и неправомерных процедур, забывая о человеческом достоинстве, это означает по существу, что совершен произвол, который перечеркивает любые праведные намерения. И весьма досадно, что этот произвол не замечает юрист Феофанов, недавно восторгавшийся на страницах «Известий» тем, что в Америке даже при задержании на месте преступления полицейский обязан объявить о его праве на помощь адвоката и о том, что любые его показания могут быть использованы судом против него. Но, вероятно, и здесь опытный журналист рассуждает: это — для них, но не для нас.

Не может не вызывать сомнений и существо обвинений в адрес Чурбанова. В интервью он описывает действительные события в Газли, которые до прочтения интервью мне были известны, слово в слово, от бывших генералов Норова и Норбутаева, находящихся в этой же колонии. Если принять во внимание те объективные обстоятельства, что во время встречи в Газли Чурбанов и Каримов даже не были знакомы, то явно, что версия о передаче взятки в сумме 10 тысяч рублей после посещения небольшого поселкового магазина выглядит просто смехотворной.

Перейти на страницу:

Похожие книги

«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»

«Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!» – неслось из всех немецких станций оповещения, стоило ему подняться в воздух, и «непобедимые» эксперты Люфтваффе спешили выйти из боя. «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас», – сказано в его наградном листе. Единственный Герой Советского Союза, трижды удостоенный этой высшей награды не после, а во время войны, Александр Иванович Покрышкин был не просто легендой, а живым символом советской авиации. На его боевом счету, только по официальным (сильно заниженным) данным, 59 сбитых самолетов противника. А его девиз «Высота – скорость – маневр – огонь!» стал универсальной «формулой победы» для всех «сталинских соколов».Эта книга предоставляет уникальную возможность увидеть решающие воздушные сражения Великой Отечественной глазами самих асов, из кабин «мессеров» и «фокке-вульфов» и через прицел покрышкинской «Аэрокобры».

Евгений Д Полищук , Евгений Полищук

Биографии и Мемуары / Документальное
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное