Юрий Гагарин. Один полет и вся жизнь. Полная биография первого космонавта планеты Земля

В Центре подготовки космонавтов тоже далеко не всё было в порядке. Поскольку отряд расширялся, а перспективные планы требовали больше подготовленных кадров, Николай Петрович Каманин пришел к выводу, что врач, каким был и оставался начальник ЦПК ВВС Евгений Анатольевич Карпов, не сможет справиться с возросшим объемом обязанностей, поэтому в декабре выдвинул на должность начальника генерал-майора авиации Михаила Петровича Одинцова, который в то время был первым заместителем командующего Воздушной армией в Хабаровске. В январе 1963 года Одинцов приступил к работе, однако его управленческий «стиль» вызвал резкое неприятие у военнослужащих ЦПК. Прежде всего, заступив на новую должность, он не захотел посоветоваться с летавшими космонавтами, которые лучше разбирались в реалиях жизни Центра и имели полное право претендовать на совместное решение вопросов. Такой подход задел их самолюбие. Но еще больше их задели новые порядки, установленные генерал-майором. Одинцов не желал признавать, что космонавты чем-то отличаются от обычных офицеров, выступал за соблюдение распорядка дня, требовал исполнения «Положения о космонавтах», в том числе – нарядов раз в два месяца, и отмены всех привилегий. Одинцов запретил членам отряда после выполнения дневной программы уезжать домой, на Чкаловскую, требуя оставаться в Звёздном городке и заниматься самоподготовкой.

В итоге уже через месяц космонавты устроили «бунт»: 21 февраля Юрий Гагарин и Павел Беляев провели партийное собрание, на котором Гагарин прочитал доклад «Роль коммунистов в соблюдении режима труда и отдыха космонавтов». На собрании также выступили Алексей Леонов и Борис Волынов, резко раскритиковавшие политику Одинцова. В ответ тот указал на недопустимость подобной критики от младших по званию, но и после его заявления собрание постановило обратиться к Главкому ВВС и в Главное политическое управление армии с просьбой укоротить амбиции свежеиспеченного начальника ЦПК. Генералитет разделился в оценке «бунта» – предлагали даже примерно наказать Гагарина. Однако Николай Каманин предпочел урегулировать вопрос и посоветовал Одинцову адекватно ответить на критические замечания. Тем не менее противостояние продолжилось, и генерал-майор совершил несколько неуклюжих действий, что заставило Каманина усомниться в служебном соответствии своего протеже:

«12 июня [1963 года].

‹…›

Сегодня маршал [Сергей Игнатьевич] Руденко имел продолжительную беседу с генералом Одинцовым. Беседа началась по инициативе Одинцова. Он заявил маршалу: „Центр работает без руля и без ветрил, у нас нет годового плана работы, нам не ясна перспектива. Центр – это строительная площадка, на которой много стройматериалов, но нет планов сооружений, архитектор не приложил еще своих усилий…“ и т. д. Мы часа два говорили с Руденко об этой беседе. На маршала она произвела плохое впечатление, он прямо заявил мне: „Я боюсь, что Одинцов ляпнет что-либо подобное кому-нибудь из больших руководителей (здесь маршал привел для примера случай, когда его подвел М. М. [Михаил Михайлович] Громов перед Сталиным во время войны). Он просто неумен, его нужно будет заменить: необходимо подобрать таких заместителей, которые могли бы в любой момент стать на его место“. Да, я всё больше убеждаюсь, что Одинцов не сможет быть хорошим начальником Центра, ему не хватает вдумчивости, такта, а иногда и просто здравого смысла».

Чашу терпения переполнил выговор, вынесенный Юрию Гагарину за «пьянки на старте, панибратство с подчиненными и игнорирование указаний начальника Центра» – все эти обвинения не соответствовали действительности. Претензии к Одинцову накапливались, и 16 июля Военный совет ВВС единогласно проголосовал за его отстранение от должности. Новым начальником ЦПК был назначен генерал-майор Николай Фёдорович Кузнецов, возглавлявший Черниговское военное авиационное училище. Он пришелся космонавтам по душе – с легкой руки Гагарина его вскоре прозвали «нашей теткой» (видимо, звание «нашего дядьки» закрепилось за Каманиным).