Юрий Гагарин. Первый человек в космосе. Как это было

– Согласен. Но еще больше здесь искренности и веры в продолжение подвига Володи, веры, что его труд, его жизнь отданы во имя счастья людей, во имя коммунизма на земле.

– Чувство, о котором вы говорите, всегда было присуще подлинному советскому характеру. Я здесь специально пролистал подшивки нашей «Комсомолки» разных лет… В 1934 году погиб экипаж нашего стратостата, поднявшегося на высоту 22 тысячи метров: П. Федосеенко, А. Васенко, И. Усыскин, и сотни тысяч юношей и девушек записались той зимой в Осоавиахим. В декабре 1938 года трагически погиб Валерий Чкалов, и в летные училища пошли тысячи ребят – будущих командиров эскадрилий Великой Отечественной войны. Погиб В. Комаров, и как эстафета мужественного оптимизма звучит сегодня письмо: «Владимир Михайлович погиб, но, я уверен, на его место придут сотни, тысячи молодых людей, чтобы продолжать завоевание космоса. В числе этих буду и я. Колесник Владимир Сергеевич, член ВЛКСМ с 1963 года».

– Да, это эстафета духа нашей молодежи. Иначе и быть не может. Такими воспитывали и воспитывают наших юношей и девушек партия, комсомол. Но мне хотелось бы ответить Владимиру Колеснику и многим его единомышленникам. Ответить не общими словами: «Дерзайте! Учитесь на отлично!» Разговор у нас серьезный, начистоту.

Осоавиахим 1930-х годов, популярности которого, может, к сожалению, позавидовать наш нынешний ДОСААФ, был замечательной, подлинно массовой школой прежде всего военных знаний и сыграл именно благодаря своей массовости важную роль в подготовке советской молодежи к битвам Великой Отечественной войны. Бурно развивающейся авиации предвоенных лет требовались сотни, тысячи обученных пилотов.

Профессию космонавта на нынешнем этапе освоения космоса никак нельзя назвать массовой: за шесть лет в нашей стране в космосе побывали 11 человек. Я никак не хочу подчеркивать исключительность моей профессии. Это исключительность временная. Во времена Уточкина профессия летчика тоже была исключительной, редкой профессией; а теперь ее такой уже не назовешь. То же самое будет и с космонавтикой. По мере ее развития число людей, которые будут принимать непосредственное участие в космических полетах, будет резко возрастать. Думаю, уже на нашем с вами веку станут известны имена сотен космонавтов. И все-таки до момента освоения Луны, строительства на Луне и ближайших планетах, которое невозможно без регулярной транспланетной связи, эта профессия массовой не станет.

И еще мне бы хотелось уточнить самое понятие «космонавт»…

Юрий Гагарин с женой и Владимир Комаров (слева на заднем плане) выходят из магазина. Снимок сделан незадолго до полета корабля «Союз-1»

– Это, мне думается, не профессиональное понятие…

– Полярник – это профессия?

– Пожалуй, нет. Скорее это слово просто определяет условия труда людей разных профессий…

– Так и в космонавтике. Существо понятия «космонавт» то же, что и понятия «полярник». Вот летчик-космонавт – это профессия, которой надо учиться, которая предъявляет определенные требования к здоровью и физическим данным человека. Немыслимо освоение космоса без летчиков-космонавтов. Это – главная космическая профессия. Но обратимся опять к авиации. Вначале летали только летчики, летчиком называли всякого летавшего над землей. Появились многоместные самолеты – и родились штурманы, радисты, бортинженеры. Наконец, появились пассажиры. То же будет и в космонавтике. Уже первый советский многоместный космический корабль «Восход», пилотируемый летчиком-космонавтом Владимиром Комаровым, имел в составе своего экипажа космонавта-ученого и космонавта-врача, будут со временем космонавты-инженеры, космонавты-физики, космонавты-строители, сварщики, астрономы…

– А журналисты?

– Журналисты – обязательно. Без журналистов никак нельзя. Хотя я с ужасом думаю о том времени, когда даже в космосе нельзя будет спрягаться от журналистов. (Смеется.) Космос – лишь место приложения труда и таланта людей самых разных земных специальностей. Будет среди них, наверное, опаснейшая из опасных – испытатель космических кораблей…