Юрий Гагарин. Первый полёт в документах и воспоминаниях

Уже в первую весну по освобождении увидела я, как Юра и Бориска на скотном дворе раскопали из-под рухляди плуг.

— Зачем? Это не игрушка, — говорю.

А Юра мне в ответ:

— Пахать надо.

А как пахать? Во всем колхозе ни одной лошаденки.

— А мы вместо лошадей плуг потянем!

Конечно, сдвинуть плуг было не под силу мальчишкам. Вскопали поле вручную, но уж бороновать решили предложенным ими способом.

В один из приходов в Гжатск рассказала я Алексею Ивановичу о нашей затее.

— Нет! И борону вам не сдвинуть! — прикинул он. — Тяжела.

На другой день рано утром смотрю — идет мой Алексей Иванович. Оказывается, удалось ему на день взять увольнительную. Многое успел он в тот день в нашем клушинском доме сделать по хозяйству, смастерил и легонькую борону, которой мы потом не один год с ребятами бороновали. Хоть это так говорится — «легонькая», работать-то не так уж легко было, но все-таки можно.

Отцову борону опробовали мы сразу же, на другой день. Впряглись сыновья, склонились от усилий, к земле пригнулись — и двинулись. Я иду «коренником». До конца поля они дошли, оглянулись — пот по лицам течет, а улыбаются. У Юры улыбка широкая, задиристая:

— Мама! Ты плачешь или устала?

— Не плачу и не устала, солнце припекло.

Огород весь вскопали, только тогда мальчики побежали играть: палки, как автоматы, схватили, начали свои бесконечные бои, которые неизменно оканчивались «нашей победой». Игр этих я остерегалась. Но что скажешь? Не будешь же постоянно предупреждать: с палками поосторожней, со «стрельбой» поосмотрительней. Побаивалась-то не зря. Однажды пришли Юра с Бориской в дом, я глянула — ахнула: лица у них черные от копоти, а у Бориса и брови опалены. Я поняла: самострелом баловались. В те годы ребячьи карманы так и распирало от гильз, осколков снарядов, патронов. Случались трагические истории, от взрывов дети гибли, становились калеками, слепыми. Хотела я наказать сыновей так, чтобы на всю жизнь запомнили, но поглядела в Юрино лицо, вижу: сам все понял. Только одно и сказала:

— Понял, что брат чуть глаз не лишился? Нельзя так! <…>

Урожай, что заложили в победном сорок пятом, собрали богатый. Но раны, нанесенные вражеским нашествием, затягивались трудно — уж очень много их было!

Алексей Иванович после окончания войны остался работать в Гжатске. В городе присмотрелись, что он на все руки мастер, пригласили плотничать в квартирно-эксплуатационную часть. Решили мы с ним дом в город перевезти.

Под новый, 1946 год перебрались мы в Гжатск. Построили на выделенном участке по Ленинградской улице небольшой, временный домик, стали готовиться наш деревенский перевезти.

Из краеведческой книги Василия Орловаи Александра Чернобаева «Гжатск»

Вместе с передовыми частями Красной Армии в освобожденный город прибыли руководящие работники района и области. Прибывшие в еще дымившийся Гжатск секретарь Смоленского обкома ВКП(б) Д. М. Попов и председатель облисполкома Р. Е. Мельников беседовали с жителями, на месте выясняли возможности быстрейшего восстановления хозяйственной жизни города и оказания помощи населению. <…>

Скоро стали поступать разные строительные материалы. Началось срочное восстановление и строительство первоочередных объектов, которые содействовали возрождению нормальной жизни. <…>

Работали днем и ночью, не считаясь с погодой. Работали много, напряженно, с крайним упорством преодолевая трудности. В результате, уже в марте были открыты пекарня и столовая, население обслуживалось несколькими магазинами и палатками, были восстановлены городская больница, баня, мельница. Начала выпускать продукцию сапожная мастерская артели «25 лет Красной Армии», швейная мастерская артели «Трудовик» и другие. С каждым днем все более расчищались улицы от обломков разрушенных зданий, приводились в порядок дороги, колодцы и т. д. <…>

До войны Гжатский район славился высокопродуктивным швицким скотом и высокосортными льнами. За восстановление этих отраслей хозяйства в первую очередь и взялись люди. Сюда было направлено главное внимание советских и партийных органов, всех трудящихся.

Гитлеровцы сильно подорвали животноводство района, но они не смогли уничтожить всего поголовья крупного рогатого скота. В 1941 году гжатский государственный племенной рассадник швицкого скота был эвакуирован в Мордовскую АССР и после освобождения района около 1500 голов скота было возвращено <…>

В результате, в течение первых двух лет после освобождения колхозы района восстановили поголовье племенного скота почти на 50 процентов к довоенному стаду, в 131 восстановленном колхозе района были созданы молочно-товарные фермы. В передовых колхозах, как колхоз имени Сталина, имени Калинина, имени Буденного и некоторых других, к концу войны было создано по 3–4 фермы.

За достигнутые успехи в восстановлении животноводства Гжатский район в 1945 году был признан победителем в социалистическом соревновании области и получил переходящее Красное знамя Смоленского обкома ВКП(б) и областного Совета депутатов трудящихся.