Юрий Гагарин. Первый полёт в документах и воспоминаниях

Комиссия была беспредельно строгой, конкурс был пожестче, чем в любом популярном вузе. После очередного тура обследования кто-то из кандидатов возвращался в свой гарнизон, и тогда невольно возникали сомнения: а не бросить ли все это? Дело-то ведь добровольное.

Однажды Гагарин предложил:

— Давайте закроем дискуссию. Будем держаться до конца. И — выдержим. Все согласны?

В палате нас было четверо. Двое — Алексей Леонов и я — приняли предложение Гагарина, а четвертый сказал:

— С меня, пожалуй, довольно…

Твердость характера, выдержку космос потребовал предъявить как пропуск — при входе.

Из воспоминаний Николая Гуровского

Важно указать, что с самого начала нам было предписано — и мы это передавали кандидатам в будущие космонавты, — что они добровольно идут на это дело, что на любом этапе отбора они могут сказать, что не хотят [продолжать]. Этот отказ не повлияет на их дальнейшую летную деятельность. Они вернутся в часть и будут продолжать свою работу, и их летному командиру будет сказано, чтобы их не зажимали. Были люди, которые видели, какой идет серьезный отбор, и говорили, что больше не хотят продолжать. Их выписывали из госпиталя в часть. <…>

Несколько слов о Юрии Алексеевиче Гагарине. Многие думают, что он какой-то сверхчеловек, который блестяще прошел все наши испытания и поэтому оказался первым космонавтом. Я должен сказать, что пробы, которым мы подвергали летчиков при отборе и подготовке, выполняли и другие космонавты, и многие не хуже Юрия Алексеевича Гагарина. Так что нельзя говорить, что он резко выделялся из всех других космонавтов первой группы. Например, Николаев и Быковский абсолютно не реагировали на вестибулярные раздражения. Мы знаем, что в период невесомости некоторые испытывают болезнь укачивания. 30–40 % летного состава ощущают это по-разному, а некоторые совсем не ощущают. Я повторяю, нельзя сказать, что Юрий Алексеевич Гагарин все пробы сделал лучше всех, но сумма всех реакций, умение описывать явления, умение рассказать у него были развиты очень хорошо.

А для первого космонавта, от которого ожидали, что он привезет оттуда все впечатления, все расскажет, — это, безусловно, очень большое качество. Ну и, конечно, личное обаяние. <…> Я слышал, как рассказывал Алексей Архипович Леонов, что даже в беседах внутри группы космонавтов они первым называли Юрия Алексеевича Гагарина.

Из воспоминаний Владимира Яздовского

Летный состав прибывал в Москву человек по двадцать. Проверка здоровья проводилась тщательно всеми специалистами. Не прошедших освидетельствование врачебными комиссиями по тем или иным причинам откомандировывали в основном в свои авиационные части. Тщательные медицинские освидетельствования и обстоятельные собеседования позволили выявить и твердость характера, воли, силу и настойчивость [желания] испытать себя в новом, неизведанном деле. Это были очень хорошие тесты на выносливость, так как, помимо тщательных медицинских обследований, анализов, физикальных методов обследования, кандидатов подвергали нагрузкам в барокамере, центрифуге. Проверяли устойчивость к гипоксии, ускорениям разного направления. День ото дня группа кандидатов в космонавты уменьшалась. Мы, руководители медицинской службы, были уверены в том, что не все летчики могли соответствовать требованиям, предъявляемым к будущим космонавтам. Требования были весьма строгими, для верности явно завышенными, рассчитанными на двойной, а иногда и тройной запас прочности по здоровью. Поэтому многие летчики не выдерживали таких нагрузок, многим из них пришлось возвращаться в свои авиационные части для прохождения дальнейшей военной службы. Нет слов, очень обидно было возвращаться обратно в части и не полетать на спутнике. Однако большинство летчиков это особенно не удручало, так как трудно было себе представить полет на спутнике, пока сам на нем не слетаешь. Хотя, конечно, ребята переживали и тосковали. <…>　

К концу 1959 г. полностью пройти медицинскую комиссию по теме «6» (так именовалась задача в официальных медицинских документах) удалось двадцати кандидатам. Прошедшие двадцать летчиков составили первый отряд космонавтов нашей страны. Иногда их так и называли «первым отрядом». Но кто мог тогда подумать, что трудом ученых, инженеров, конструкторов эти двадцать молодых летчиков в теплых казенных пижамах с белыми отложными воротничками, освоив разработанную технику, проявив храбрость и умение, станут первыми космонавтами, вырастут до генералов, героев, депутатов, станут почетными гражданами многочисленных зарубежных городов, прославленными по всей стране. А многие останутся неизвестными, как всегда это бывает в больших делах и подвигах!