Юрий Ларин. Живопись предельных состояний

С возвращением из побега сопряжен по времени случай, которому, несмотря на все сопутствующие неприятности, Юра тогда большого значения не придал. Аукнулся этот случай гораздо позднее, через десятилетия.

Видимо, сразу после эпизода с побегом мы легли спать, и кто-то из воспитателей говорит «вот сейчас привезли нового, Славу Шашурина» (а постелей уже нет, поздний вечер), «кто может к себе положить?» Я говорю «ну, давайте, я могу положить». О чем мы с ним говорили, я не помню, но как всегда, все что-нибудь рассказывают о себе, как попал в детдом, где раньше бывал. Самое интересное, я почти уверен, что на следующий день его отправили в другой детдом, потому что я не помню, чтобы он остался. А дальше разворачивалась цепь событий, в которой Слава Шашурин сыграл свою роль: он заразил меня стригущим лишаем.

Но не только меня. Этим лишаем человек пятьдесят заболело. Нас всех повезли в Сталинград во 2-ю, кажется, больницу, там облучали до такой степени, чтобы волосы все выпали, а потом мазали лысые головы какой-то мазью или йодом. В больнице, я помню, было много сифилитиков, которые на лестнице рассказывали о своих приключениях. Потом отправили нас в Заплавное, где была районная больница и где жили родственники моего последующего друга Володи Климова. Там продолжалось это лечение, мазали. Все волосы выпали, а потом стали расти уже кудрявые. До тех пор волосы у меня были прямые.

Юрий Николаевич не сомневался, что в результате именно того больничного облучения у него с годами развилась опухоль мозга. Болезнь едва не привела к летальному исходу, и лишь мастерство знаменитого хирурга Александра Николаевича Коновалова, директора Института нейрохирургии имени Бурденко, который в 1985 году проделал операцию по удалению опухоли, спасло Ларину жизнь. Об этом тяжелом периоде мы расскажем позднее.

* * *

«А потом началась уже нормальная детдомовская жизнь», – та самая, которой и посвящена вся эта глава. Прошло почти три года после неудавшегося побега, но Юра Гусман все же не оставлял намерения разузнать свою тайну. Теперь, немного повзрослев, он решил воспользоваться уже легальной возможностью для путешествия. Необходимо было попасть в число участников «плавучего лагеря» с маршрутом Сталинград – Москва и обратно.

В детском доме была такая традиция: хорошо успевающих ребят, или чем-то отличившихся, посылали летом в плавучий лагерь. Чаще всего эта поездка совершалась для тех, кто выигрывал или хорошие места занимал в художественной самодеятельности или на спартакиаде. У меня же была особенная ситуация, я очень стремился попасть в плавучий лагерь. Я знал какие-то адреса московские и хотел узнать что-нибудь о тех людях, которых помнил. Для того, чтобы попасть туда, надо было пройти детсовет. Я должен был подговорить ребят из детсовета, чтобы они включили меня в группу, которую посылали в плавучий лагерь. Это было, наверное, не совсем хорошо, потому что я не был отличником или просто хорошо успевающим. Но ребята подобрались хорошие, они меня включили в эту группу. И воспитатели согласились.