Юрий Тынянов

Тема восстания и поражения резко меняет темп книги, а новый, чрезвычайно замедленный темп приводит к более обстоятельному моделированию. Первые семь глав (180 страниц) книги охватывают события четырнадцати лет, три главы (90 страниц) — два месяца. Тринадцать глав (450 страниц) «Смерти Вазир-Мухтара» посвящены событиям, протекающим в год с небольшим.

Поспешность последних двух глав «Кюхли», в которых на сорока страницах укладывается двадцать лет, приводит к тому, что конец романа производит впечатление post scriptum’a.

А вместе с тем «Кюхля» начинается с детства героя и кончается его смертью. В романе проходит целая человеческая жизнь, тридцать пять лет русской истории, из них двадцать лет после восстания.

«Вазир-Мухтар», действие которого происходит после восстания, хронологически не продолжает первый роман, а вписывается в него. Период «Вазир-Мухтара» укладывается в десять страниц «Кюхли». На этих страницах рассказана история с письмом, полученным Пушкиным от Кюхельбекера, и история с письмом Кюхельбекера Грибоедову, которое Грибоедов не получил, потому что оно попало в III отделение, и еще потому, что адресат был растерзан в Тегеране за два месяца двадцать дней до того, как это письмо было написано. Кроме того, на Этих же страницах приводится письмо Дуни, в котором рассказано о чтении Пушкиным в присутствии Грибоедова трагедии «Борис Годунов».

«Смерть Вазир-Мухтара», развивая стилистические линии первого романа, тоже претерпевает едва заметную стилистическую эволюцию: первая глава написана в несколько ином повествовательном ключе, нежели остальные двенадцать. Первая глава — традиционная экспозиция, с естественными сюжетными связями, с простыми и логичными мотивировками, она описательна и портретна. Но экспозиционность главы мнимая: люди, которых Экспонирует автор, больше в романе не появятся, они нужны для того, чтобы осветить главного героя и показать, как изменилось время. Изменение времени показывается с помощью проекции настоящего этих людей на грибоедовское воспоминание о них. Так сравниваются до- и последекабрьская эпохи. Стилистическое отличие обоих романов подобно политическому отличию обеих Эпох.

Романы связываются друг с другом мостиком эпиграфов и фразами, в которых даны формулы эпох.

Словами о друге в эпиграфе заканчивается «Кюхля», и словами о друге тоже в эпиграфе начинается «Смерть Вазир-Мухтара». Единственный эпиграф «Кюхли»:

Как друг, обнявший молча другаПеред изгнанием его, —

помещен в конце романа и связан с дружбой Кюхельбекера и Пушкина. Эпиграф к первой главке «Вазир-Мухтара» — «Величайшее несчастье, когда нет истинного друга. Грибоедов. Письмо к Булгарину»

— связан с дружбой Грибоедова с Булгариным[147]. Уже одни имена — в первом романе Пушкин, во втором — Булгарин — обращают на себя внимание подчеркнутой противопоставленностью. Фразами, в которых даны формулы эпох, начинается второй роман, и эпохи противопоставлены друг другу с такой же явностью, как и имена в эпиграфах. Пролог «Вазир-Мухтара» построен на полярном несходстве и враждебности двух эпох. Первая — это эпоха «Кюхли».

Главное, что связывает оба романа, — это тема разгрома восстания и последствий этого разгрома. Глава о восстании переводит роман в другую тональность. Здесь «Кюхля» стилистически переламывается. Ее последовательная повествовательность уступает место отступлениям, осложненной метафоричности и многозначительности, в которых угадываются истоки «Вазир-Мухтара». Стилистическая напряженность второй половины «Кюхли» мотивирована материалом: поражение восстания, побег, крепость, Сибирь. Стилистика «Смерти Вазир-Мухтара» значительно менее непосредственно реагирует на материал и отражает не частные изменения его, а авторскую концепцию эпохи. Сравнительно с «Кюхлей» она задана и априорна. Стилистические комбинации «Вазир-Мухтара» определяются медленным развитием эпизода (что уже характерно для центральной части «Кюхли»), установлением тождества автора и героя, резким повышением роли подтекста, то есть обобщением, извлечением из повествовательной единицы повышенного значения. Сравнение двух эпизодов «Кюхли» и «Вазир-Мухтара», построенных на одном и том же материале, показывает сходство и отличие стилистических решений обоих романов. Это можно проследить на истории вюртембергских сектаторов.

Случай с вюртембергскими сектаторами в «Кюхле» изложен как любопытная история, как анекдот, и назначение эпизода непритязательно: он должен прибавить еще одну черточку в характеристике Ермолова. Большего от него и не требуется. В «Вазир-Мухтаре» все это выглядит совсем иначе.

Вот что об этом рассказано в «Кюхле».