Юрий Звенигородский. Великий князь Московский

Так где же тогда эта грамота? Почему ее нет в исторических перечнях или в списках? Ответ может быть таким: ее просто не было (Юрий не успел ее составить, скончавшись скоротечно). Но ответ может быть и другим: данная грамота была и являлась самым опасным документом из всех, которые так или иначе могли бы пошатнуть власть прямых потомков Василия Дмитриевича. Духовная грамота Юрия Дмитриевича, да еще подкрепленная духовной грамотой, то есть — завещанием его отца Дмитрия Ивановича Донского, по которой он признавался великим князем Владимирским (Московским), становилась неопровержимым юридическим основанием для низвержения власти Василия Васильевича и его потомков. Такой документ не должен был бы (по их мнению) остаться в истории, его следовало бы уничтожить во всех видах или списках (включая упоминание о нем в любых летописях) с величайшим вниманием и скрупулезностью.

Что, возможно, и было с успехом для семьи Василия Темного осуществлено.

* * *

А по сохранившейся духовной грамоте 1433 года князь Юрий разделил свой удел между тремя сыновьями. Старший, Василий Косой, получил Звенигород с волостями. Среднему, Дмитрию Шемяке, досталась Руза и волости. Младший из братьев, Дмитрий Красный, поимел вышгородские земли.

Но вот что удивительно. Юрий все еще вспоминал о Смоленском великом княжестве! Не случайно он отдает именно старшему сыну Василию как драгоценную реликвию, как главное завещание — икону Смоленской Божией Матери. Читаем в грамоте: «А благословляю сына своего Василья икона Пречистая Богородица окована золотом, Смоленьская»!

Кстати, некоторые новые вотчины Юрий Звенигородский и Галичский успел приобрести за время своего удельного правления, тем самым расширив свои владения. Он был умелым и хозяйственным правителем. Грамота это подтверждает.

Историк и археолог А. А. Юшко проанализировала итоги картографии 22 волостей и сел, упомянутых в завещании князя Юрия, что в значительной степени помогло определить территорию и размер его подмосковного удела, который находился на северо-западе Московского княжества, и занимал, по мнению исследователя, почти его пятую часть. За сотню лет сформировался необычный комплекс земель, постоянно растущий удел. В результате появилась возможность, собственно, составить перечень мест, который мы находим в духовной грамоте Юрия Дмитриевича Звенигородского. Ведь после его кончины все эти земли перешли в великокняжеское владение, и мы уже не можем в другие времена в точности определить их в том виде, в каком они предстают в конце первой трети XV века. «Процесс же этого формирования, — замечает исследователь, — был длительным и изменчивым, в чем можно убедиться, присоединив к сведениям духовной Юрия Дмитриевича данные об уделе периода ранних московских князей: Ивана Калиты (около 1336), Ивана Ивановича Красного (около 1358) и Дмитрия Ивановича Донского (1389). Картографирование всех поименованных в этих грамотах волостей и сел удела дает нам интересную картину. Оказывается, что княжеские села размещаются в ближайших к удельной столице окрестностях, в то время как волости — на периферии удела. Причина этого кроется в том, что в период господства натурального хозяйства окрестные села, расположенные вблизи столицы удела, призваны были обеспечивать сырьем, продуктами и фуражом городское княжеское хозяйство, в то время как удаленные волости были основой хозяйственной жизни удела, доход с которых шел на обогащение княжеской казны».

Дальнейший анализ развития удела за период почти в 97 лет позволил отметить еще некоторые необычные тенденции. «Оказывается, что если количество волостей, входящих в состав удела, — пишет А. А. Юшко, — имеет тенденцию к росту (он увеличивается на 8 волостей), то количество сел, наоборот, уменьшается (также на 8)». Объяснить возникшую тенденцию не так-то просто. Для чего и было проанализировано более 150 археологических объектов, связанных со Звенигородским уделом, причем разных времен — от XI до XIV столетия. И если сопоставить карты местности разных периодов, то открывается следующее. «Формирование волостей, основной массив которых падает на северо-запад удела, происходило в регионах, почти совсем не освоенных в предшествующее время. Логичен вывод, что образование и сложение волостей — это своеобразная форма освоения новых земель в XIV в. Именно поэтому намечается тенденция к их увеличению, связанная с освоением окраинных районов Московской земли. В то же время княжеские села XIV в. располагались в регионах, где плотность населения предшествующей поры — наивысшая. Однако следует отметить, что во всех без исключения случаях, когда эти крупные феодальные села были обследованы археологически, оказалось, что все они возникают лишь в XIV в. Слоев предшествующего времени они не содержат».

Данная закономерность, отмеченная исследователем, оказывается весьма характерной и для всей Московии. Расцвет многих поселений приходится именно на этот период. А для Звенигорода сам факт, что его правителем стал Юрий Дмитриевич, можно считать чем-то вроде «счастливого случая».