Юрий Звенигородский. Великий князь Московский

Можно ли сказать, что Русь (и, в частности, Средневековая Русь XV века) имеет две истории (или даже несколько)?

Странный на первый взгляд вопрос. Но мы не случайно его задали.

С какой же стати?

Да все потому, что мы черпаем информацию об эпохе во многом из летописей. Читатель, наверное, помнит наши рассуждения на эту тему в «Предисловии» к данной книге.

Летописи имели странное свойство. Они писались и одновременно… переписывались. Существовала официальная точка зрения на те или иные события, но сквозь сами тексты или с помощью летописей из других мест пробивались совершенно другие сведения о людях, датах, событиях или фактах.

Одна из книг известного историка Я.С. Лурье носит примечательное название, как будто бы прямо отвечающее на поставленный нами вопрос: «Две истории Руси XV века. Ранние и поздние, независимые и официальные летописи об образовании Московского государства». Оказывается, точность и правдивость зависят не только от официального влияния, но и… от обычного времени. Причем в весьма странном соотношении. Иногда чем раньше сделана запись летописцем, тем она точнее и правдивее. Но бывает наоборот: только спустя десятилетия проясняются реалии произошедшего.

Даже самые на первый взгляд известные события истории Руси, такие как, например, Куликовская битва, по прошествии времени обрастали легендами, дополнительными рассказами, новыми персонажами или действующими лицами, трактовками, объяснениями и интерпретациями. Так появлялись некоторые мифы, которые через века становились даже прочными утверждениями или «неоспоримыми» историческими аксиомами.

* * *

Для автора данной книги очевидно, что в период жизни князя Юрия Дмитриевича и сразу после его кончины активно происходили два параллельных процесса, которые мы назовем так: летописание и летопереписывание. И правителю Звенигорода и Москвы пришлось окунуться в это со всей серьезностью. Хотя бы потому, что князю уже тогда пришлось доказывать свою правоту в вопросе о власти с помощью древних документов.

Современные исследователи давно заметили, как заботливо великие князья Владимирские контролировали и вели записи о своем правлении, а также покровительствовали составлению очередных редакций и вариантов известного «Летописца великого русского». Особенно после кончины очередного великого князя. Историк М. Д. Приселков удачно отметил, что многие переделки текстов «совпадают по времени с тою борьбою за великое княжение и за великокняжеский титул, которая разгорелась особенно сильно и длительно тянулась в XIV в. Это дает право предполагать, что летописание теперь служит историческим доказательством при спорах князей перед ханом о великом княжении и что летописцы сопутствуют князьям в их поездках в Орду. Такое предположение находит себе подтверждение в прямом указании летописей. Под 1432 г. в Симеоновской летописи можно прочитать подробное изложение хода борьбы за великое княжение в Орде между Юрием Дмитриевичем и Василием Васильевичем, причем: “царь же повеле своим князем судити князей русскых и многа пря бысть межи их; князь великий по отечеству и по дедству искаше стола своего, князь же Юрьи летописци старыми спискы и духовною отца своего великого князя Дмитриа”. Значит, в Орду не только возили наши летописные тексты, но и выбирали разные редакции этих текстов, конечно, старыми редакциями (“старыми спискы”) опорочивая работу редакторов современных».

То, что историк заметил это, уже само по себе является важным подтверждением и наших утверждений. А именно. Были князья, которые стремились сохранить источники нетронутыми (как Юрий Дмитриевич, который был в этом заинтересован, будучи наследником «по старине»). И находились иные, которые готовы были переделать все что угодно, лишь бы вымарать из документов все для них неприемлемое. Первым оставалось хранить, а вторым приходилось трудиться в поте лица, причем — на двух фронтах: уничтожать подлинники и создавать новые «источники».