Юрий Звенигородский. Великий князь Московский

Благодаря такой школе митрополит Киприан сумел даже воздействовать на своих современников, когда он пытался изменить их представление о значимости фигуры, например, князя Дмитрия Донского, с которым у него отношения, как известно, были напряженными. Вот как пишет об этом историк Р. Г. Скрынников: «Киприан оставил заметный след в истории русского летописания. Составленный при его дворе “свод 1408 г.” явился, по существу, первым московским летописным сводом общерусского значения. Характерной чертой свода, законченного уже после смерти Киприана, было критическое отношение к Дмитрию Донскому. Назначив своего любимца Митяя митрополитом, князь положил начало долгой церковной смуте. “Повесть о Митяе”, включенная в свод, изображала деятельность претендента в сатирическом свете… Киприан предал анафеме князя Дмитрия накануне его похода против Мамая. О Мамаевом побоище грек узнал в Киеве по слухам. Знаменитая битва была в глазах митрополита-изгнанника маловажным событием. В своде 1408 г. ход битвы описан кратко и тусклым штампом (“бысть… брань крепка зело и сеча зла”). Летописец не упоминает имени героя битвы Владимира Андреевича. Лишь рассказ о погибших в битве воеводах носит конкретный характер: сводчик включил в текст источник церковного происхождения — синодик побиенных на поле Куликовом, Значительно подробнее, чем Куликовскую битву, летописец описал злополучное нападение на Москву Тохтамыша в 1382 г….Его (летописца. — К. К.-С.) слова ставили под сомнение доблесть князя Дмитрия Донского… О Дмитрии лишь замечает, что тот оставался в Костроме, ничего не предпринимая. В момент татарского нападения Москву покинул не только Дмитрий Иванович, но и Киприан. Сведения об этом в летописи не фигурировали. Киприан укрылся в Твери, что дало Дмитрию Донскому повод ко вторичному изгнанию Киприана за рубеж.

По традиции летописцы сопровождали известие о “преставлении” государя панегириком в его честь. В московском своде 1408 г. кончине Дмитрия Ивановича уделено совсем немного строк, нет указания на его воинские заслуги, победу на поле Куликовом, отсутствует перечень его добродетелей».

Если подобное мнение с помощью «текстологии» могло быть составлено о великом князе Дмитрии Донском, которого, вопреки тексту данной летописи, очень сильно почитали на Руси (а в дальнейшем летописании — вообще прославили, как одного из главных героев русской истории), то что говорить о его сыне князе Юрии, сведения о котором можно было изменить в любую сторону — и он мог бы быстро превратиться чуть ли не в страшного монстра.

Но он, даже порой обвиняемый в начале междоусобицы, вовсе не превратился в сознании людей в некоего элодея.

Даже последовательная его непокорность неправде и появление смуты на Руси, возбуждение которой всегда на него пытались нацепить как ярлык, — так и не смогли «утвердиться» в виде отрицательной исторической характеристики князя. Он всегда, по источникам, оставался уважаемым и был оценен по достоинству.

* * *

Летописцы — писали.

А летопереписыватели — исправно переписывали. Но у этих, последних, так ничего и не получилось.

Древние монеты и герб Москвы.

Гипотеза 20

На груди орла — всадник, поражающий копьем дракона.

Из современного Закона о Государственном гербе России

Бургундский рыцарь Гильбер де Лаиноа о своем путешествии на Русь в начале XV века (из его книги «Voyages et Ambassades», по рукописи того времени): «[У русских] монеты из кусков серебра… и из мордок белок и кун».

* * *

Нумизматам, историкам и некоторым любителям древностей хорошо известны русские монеты конца XIV — начала XV столетия. Выпуск денег был одной из главных составляющих жизни государства и его политики. Например, автор данной книги склонен выдвинуть как гипотезу важнейшую причину (не отрицая конечно же и других причин) похода хана Тохтамыша на Москву в 1382 году. И она имела финансовые свойства. Ведь тогда князь Дмитрий Донской впервые выпустил в Москве монеты (ему было дано такое разрешение из Орды). Первоначально — анонимные, с надписью «печать князя великого», с изображением воина. А затем — не с именем хана-царя (которому они, собственно, в виде дани и предназначались), а только со своим именем — «Дмитрий». Если исходить из того, что «деньги правят миром», то столь дерзкое покушение на финансовые устои средневековой Орды могло быть решающим для последующего наказания.

Деньги в виде дани получал тот, чье имя было указано на монетах. Он был хозяином. Для него они и печатались. Вариантов быть не могло. Правила были очень строги, вплоть до того, что московские монеты должны были выпускаться более легкими по отношению к деньгам Орды, в сочетании три русские к двум ордынским. И ведь, на самом деле, после сожжения Москвы в 1382-м, князь Дмитрий Донской выпускал монеты лишь только с именем Тохтамыша и с изображением петуха, а не воина…