Юродивая

Стояла глубокая ночь. Городишко спал, погруженный в небытие. Людям снились сны. Кривой Сережка ворочался, вздыхал, стрелял во сне из рогатки, пел неприличные песни. Спали собаки в будках. Провода меж столбами. Спали птицы на стрехах под крышами, рыбы в грязной речонке и в чистом ручье; спали уработавшиеся, чернорабочие мужики, бабы с руками-ухватами, спал священник отец Иннокентий, любивший принять на грудь водочки, и в пост тоже, ее же, беленькую, и монахи приемлют. И этой ночью, обыкновенной ночью из всех ночей, в городке, затерянном меж полей и лесов, двое людей за кухонным столом не спали, они с открытыми глазами видели свой сон. Как лошади. Как рыбы. Они вернулись во сне во внутренность военной машины, пахнущей трупным запахом, спиртом и бензином, дышали на стекла, разрисованные невероятьем белых пальм, водорослей и хвощей, дышали в заледеневшие лица друг друга, продышивая поцелуем маленькую дырку, сквозь нее вырывался, выплескивался большой, безудержный огонь, и ничем не могли они заткнуть огненное отверстие в Мир Иной, откуда они оказались родом, ничем — ни пальцем, ни отстрелянной гильзой, ни бутылью из-под хирургического спирта, ни лицом, ни сердцем; дыра ширилась и клокотала, огонь все рос, все мощнел, надвигался, ярился, гудел, и скоро в мире не осталось ничего, кроме огня, сжирающего пустоту, обнимающего их обоих, точно так, как они в машине для перевозки оружья и трупов обреченно обнимали друг друга.

«Богородица, Светлейшая Херувим и Славнейшая без сравнения Серафим,призри на меня, грешную, утонувшую в темных страстях рабу Твою,

прости мне грехи мои, ибо я путала со страстью любовь,не ведала, что любят не телом, а душою;прости, спаси и помилуй мя, недостойную целовать край плаща Твоего».Канон покаянный св. Ксении Юродивой в праздник Рождества Пресвятой Богородицы

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ХОЖДЕНИЕ ПО ВОДАМ

«Господь мой Возлюбленный! Вот предо мною по глади Озера Святогоидешь Ты, счастливый, издали улыбаясь мне,

и я в слезах гляжу на Тебя и пою: да будь славен вовеки,Царь земли, Царь Мира, Царь нищей, жалкой души моея».Канон во славу Господа св. Ксении Юродивой Христа ради

ИРМОС КСЕНИИ О БОГАТОМ ВЛАДЫКЕ

Меня силком затащили на пиршество.

Я не хотела.

Они схватили меня за руки, вцепились в запястья, поволокли. Привели. Стол длинный, овальный, похож на срез дыни. Голый: доски. На досках навалено много еды в богатой посуде. Темное серебро, глаза камней горят в круглых боках потиров. Молчаливые гости, отпивают, жуют. Переглядываются. Важные. Должно бить, знают неведомое. Мне указали пальцем: «Садись!» И, вроде того, помалкивай, как и мы. И я молчу.

И тут входят эти трое.