Юстиниан

К несчастью для Юстиниана, Халкидонский собор стал для монофизитов, и особенно для египтян, символом и „несторианства“ (каково бы ни было значение этого термина), и кровавых репрессий, обрушившихся на его противников. Некоторые из них примирятся, только когда веком позже халкидониты пойдут на действительно решающую уступку в монофелитском „Экфесисе“ Ираклия (637 г.) и „Типосе“ Констанса II (647 или 648 г.).

Таким образом, мечта Юстиниана о всемирной империи, которая объединяла бы Восток и Запад в „симфонию“ и была бы основана на одной-единственной вере, оказалась неосуществимой. Религиозные проблемы оказались несводимы к правовой структуре государства. Соответственно, настойчивость утопического стремления Византии — как и в другой форме средневекового Запада — отождествить Церковь с государством, Царство Божие с земным царством, догматы с законом, политическую лояльность с религиозной истиной только множила и ужесточала разделения в христианском мире.

Но именно на фоне этой фундаментальной неудачи имперской идеи Юстиниана становятся заметными и его достижения. Один только перенос акцента с формул на содержание, который мы только что отметили в решениях 553 г., явился признанием со стороны самого императора, что богословские вопросы не могут решаться государственным законничеством. Это содержание христианского богословия Юстиниановой эпохи заслуживает, особенно в наше время, более высокой оценки, чем та, которую ему обычно дают»[500]

.

«Юстиниана иногда обвиняли в забвении интересов экономически развитого Востока, центра ремесла и торговли, в угоду политике завоевания Запада. В этом видели не только основное противоречие царствования Юстиниана, но и причину недолговечности его успехов. Вряд ли эти обвинения справедливы. Более того, ни в один другой период истории Византии не поощрялось столь активно развитие ремесленного производства и торговых связей с самыми отдаленными странами, как в правление Юстиниана. Никогда, быть может, дипломатическая деятельность византийского правительства не была так тесно связана с торговыми интересами страны. В VI в. византийские дипломаты, являвшиеся одновременно купцами и христианскими миссионерами, в поисках новых торговых путей проникали вглубь Африканского континента, в страны Азии, на Кавказ и в Крым»[501].

Г. Л. Курбатов (1929–2003):

«Завоевания на Западе и реформы — части одной программы, направленной на стабилизацию позднеантичных отношений, ослабление внутренних противоречий и консолидацию общества.

Расчеты Юстиниана были достаточно реалистичными, но просчет „рабовладельца“ Юстиниана — недооценка возможности союза недовольного италийского населения с остготами Тотилы, смело сделавшими ставку на поддержку италийцев, как и реакции массы населения Северной Африки на утверждение византийского владычества и возрождение прежних отношений. Завоевание произошло легко, но подчинение и восстановление „старых порядков“ обрекло Византию на годы изнурительной борьбы. Византия оказалась втянутой в войну на два фронта.