Юстиниан

Вставали дети вместе со взрослыми, рано. Помолившись, завтракали: кто побогаче, мог позволить себе роскошный стол: «белые хлебы, мясной паштет, рыба, всевозможное вино, оладьи, сласти»[76]. Но люди простые (а именно к ним относилась семья нашего героя) обычно питались незатейливо. Например, бобами, чечевицей, куском хлеба (пшеничного или, поскольку мальчик рос на Балканах, ячменного) с сыром, оливками, медом или просто смоченного в вине; мясо или птицу ели редко и понемногу. В пищу могли употреблять то, к чему мы уже непривычны, — например, делали салат из асфодели или мальвы. Вино — вообще особая статья. Византийцы не употребляли молока или кипяченых напитков, а пили воду, смешанную с медом или вином, горячую либо холодную — по времени года. Исключения для детей не делалось, стол был общим. Справедливости ради нужно заметить, что неразбавленного вина ребенку вряд ли бы дали: его употребление считалось признаком пьянства и не приветствовалось даже у взрослых.

Позавтракав, мальчик уходил играть. У Петра Савватия наверняка были волчок или кубарь, обруч, мяч, глиняная свистулька и глиняная же или деревянная лошадка (а может быть, тележка с запряженной в нее такой лошадкой). Отец или дед мог устроить мальчику качели.

Сложно предположить отсутствие у маленьких византийцев игрушечного оружия — щита, копья, деревянного меча и лука со стрелами, — особенно если в семье были служившие в армии (у Петра Савватия в армии служил дядя Юстин).

В сельской местности играли с животными: гусями, курами, цесарками, с любимым щенком, барашком или поросенком.

На ослике, воле, муле или лошади мальчики учились ездить (как верхом, так и в повозке): умение управлять животным являлось жизненно необходимым навыком. Вряд ли бы византийский ребенок удержался от соблазна покататься верхом на козе, овце, незлой собаке или запрячь в игрушечную повозку гуся.

В семьях более или менее обеспеченных, особенно в городах, девочек держали преимущественно дома, на женской половине. Мальчики же могли гулять, встречаться со сверстниками, играть с ними, искать птичьи яйца, ловить птиц, лягушек и ящериц, совершать набеги на окрестные сады, огороды и виноградники. Августин Блаженный, росший в конце IV века в нумидийском Тагасте, вспоминает в более чем серьезной «Исповеди» о своих детских забавах и прегрешениях: «Как я был мерзок тогда, если даже этим людям доставлял неудовольствие, без конца обманывая и воспитателя, и учителей, и родителей из любви к забавам, из желания посмотреть пустое зрелище, из веселого и беспокойного обезьянничанья. Я воровал из родительской кладовой и со стола от обжорства или чтобы иметь чем заплатить — мальчикам, продававшим мне свои игрушки, хотя и для них они были такою же радостью, как и для меня. В игре я часто обманом ловил победу, сам побежденный пустой жаждой превосходства. Разве я не делал другим того, чего сам испытать ни в коем случае не хотел, уличенных в чем жестоко бранил? А если меня уличали и бранили, я свирепел, а не уступал. И это детская невинность? Нет, Господи, нет! позволь мне сказать это, Боже мой, все это одинаково: в начале жизни — воспитатели, учителя, орехи, мячики, воробьи; когда же человек стал взрослым — префекты, цари, золото, поместья, рабы, — в сущности, все это одно и то же, только линейку сменяют тяжелые наказания»[77]

. Во времена Петра Савватия с мальчишками Дардании все было примерно так же.

Зимы в тех местах были мягкие, но, когда выпадал снег, дети могли делать горки, играть в снежки, строить «снежные крепости», а случись замерзнуть реке или озеру — скользить по льду. Мальчишки запускали по воде «блинчики» из камней. До нашего времени дошло описание этой игры, сделанное автором III века Минуцием Феликсом: нужно было, «набрав на берегу моря камешков, обточенных и выглаженных волнами, взять такой камешек пальцами и, держа его плоской поверхностью параллельно земле, пустить затем наискось книзу, чтобы он как можно дальше летел, кружась над водой, скользил над самой поверхностью моря, постепенно падая и в то же время показываясь над самыми гребнями, все время подпрыгивая вверх; тот считается победителем, чей камешек пролетит дальше и чаще выскакивает из воды»[78]. Как видим, за последние две тысячи лет нехитрое развлечение не претерпело никаких изменений.

Дети боролись, бегали наперегонки, дрались. Игры могли быть и опасными. К примеру, петроболия — организованное метание камней в группу противников.