Южный Крест

— Еще бы! — подхватил Филипп. — В том-то и дело! Ей нужно только назвать номер дивизии, — у этих бошей культ «фронтового товарищества», ты же знаешь, все сослуживцы держатся друг друга. Тут только зацепить, найти хотя бы одного человека, а дальше ниточка потянется…

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Кнобльмайер приехал за Астрид в субботу перед вечером Филипп и Дино как раз в это время вышли покурить на воздух и стояли на веранде, когда надраенный до зеркального блеска «форд-8» подкатил к остерии и замер точно напротив крыльца. Молодой светловолосый водитель выскочил из-за руля и распахнул заднюю дверцу, откуда не спеша появился и ступил на землю высокий немецкий офицерский сапог — такой же блестящий, как вся машина, — и следом за сапогом выбрался его обладатель. Поднявшись на крыльцо, Кнобльмайер сдержанно поздоровался, сказал что-то насчет жаркой погоды.

— Армгард сейчас выйдет, — сказал Филипп, — вероятно, еще одевается.

— Спасибо, я подожду, — отрывисто буркнул немец. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке в присутствии итальянца и француза — постоял в нерешительности, потом сцепил пальцы за спиной и принялся вышагивать по веранде взад и вперед. На нем были бриджи офицерского покроя, сшитые из тропикаля песочного цвета, того же материала пиджак с узенькой черно-бело-красной ленточкой «Железного креста» в петлице, галстук бабочкой и темно-зеленая тирольская шляпа с узкими полями, украшенная фазаньим перышком.

Астрид тем временем получала в своей комнате последний инструктаж.

— Предположим, — говорил Полунин, — вас спросят: откуда вы знаете, что ваш отец был в Нормандии летом сорок четвертого года?

— Как это откуда! Из писем, последнее было отправлено из Руана.

— Опять ошибка. На письмах полевой почты обратный адрес не указывался, а все географические названия в тексте вымарывала цензура. Дислокацию части вы могли узнать из письма только в том случае, если оно было доставлено не по почте. Понимаете? Это очень важная деталь. Ну, скажем, кто-то ехал в отпуск — ваш отец мог попросить зайти, передать посылочку, письмо…

— Это вариант правдоподобный?

— Вполне. Так делали многие, и, если человек доверял посланцу, он мог писать совершенно откровенно.

— Ладно, так и скажу — приезжал кто-то из папиных сослуживцев.

— Номер дивизии хорошо помните?

— Так точно, Семьсот девятая пехотная! — отчеканила Астрид.

— Верно. Воинское звание отца?

— Увы, всего-навсего лейтенант. Повыше нельзя?

— Нет, не нужно. Лейтенанту легче было пройти незамеченным. Бывают ведь самые нелепые случайности — вдруг вы там же нарветесь на кого-нибудь, кто служил в этой именно дивизии? Полковники, майоры — они все-таки больше на виду, даже капитаны, — а лейтенанты на передовой менялись так часто, что теперь уже никто и не вспомнит, действительно ли был там этот Штейнхауфен, или такого в списках не значилось. Тем более что ни номера батальона, ни даже номера полка вы не знаете, а дивизия — хозяйство обширное, там за каждым не уследишь.

— Ну хорошо. Предположим, мне назовут кого-нибудь, кто там служил?

— Вы очень обрадуетесь, запишете адрес и скажете, что непременно с ним повидаетесь или спишетесь, чтобы расспросить о судьбе отца.

— И больше ничего?

— Больше ничего. А вообще держите глаза и уши хорошо открытыми. Если зайдет разговор о других колониях — постарайтесь запомнить, где они расположены.

— Ну, если полагаться на мою память… — Астрид еще раз внимательно оглядела себя в зеркале, взялась было за губную помаду. — Черт! Совсем забыла, что скромной германской девушке краситься не пристало… Слушайте, Мишель, а если потихоньку записывать на салфетке?

— Вы с ума сошли.

— Шучу, шучу. Не такая уж я дура, в самом деле! Как мой туалет?

— Сойдет, по-моему.

— Нет, все-таки вы, русские, потрясающая нация — даже комплимента сделать не умеете… Ну, я побежала. Благословите меня, падре! В самом деле, я уже почти слышу голоса: «Ступай, дочь моя, тебя ждет великая миссия… » Хоть я по некоторым параметрам явно не подхожу к роли Орлеанской девственницы, сделаю что могу.

— Желаю успеха, Астрид. Главное, не волнуйтесь и держите себя естественно. Пить, надеюсь, не будете?

— Ах, что вы, — пролепетала Астрид, — ну разве что глоточек доброго старого рейнвейна…

На веранде ей вдруг стало страшно — когда она небрежным кивком простилась с Филиппом и Фалаччи и в сопровождении восторженно пыхтящего Кнобльмайера направилась к машине. Отвыкнув от высоких стилетных каблуков, она шла мелкими неуверенными шажками, покачивая шуршащими фалдами широкой юбки из тафты, и мысли ее были так же нетверды. Собственно, она сваляла дурака, согласившись ехать к этим мофам. Тоже, разведчица нашлась, так все спокойно было в Монтевидео — черт ее понес…

Ей хотелось оглянуться, хотя бы мельком увидеть еще раз стоящего на веранде Филиппа, но Кнобльмайер уже распахнул перед ней дверцу, и она не могла теперь позволить себе ни единого жеста, выпадавшего из роли.