Южный полюс

На остававшемся нам теперь участке пути – пространстве океана между Австралийским материком и поясом антарктического дрейфующего льда – мы готовы были к встрече со всяческими испытаниями, связанными с неблагоприятными условиями погоды. Мы так много читали и слышали о том, что пришлось пережить другим в этих водах, что невольно воображали себе всякие мерзости, созданные для мучения моряков. Правда, мы ни одной минуты не опасались за судно. Мы изучили его достаточно хорошо и знали, что должна быть уж совершенно отвратительная погода, чтобы «Фрам» потерпел аварию. Одно только опоздание пугало нас.

Но мы обошлись и без опоздания, и без неприятностей. Уже в полдень на первый день Рождества мы получили как раз то, что могло поддержать наше праздничное настроение: свежий северо-западный ветер, настолько сильный, чтобы прекрасным манером гнать нас вперед к нашей цели. Отойдя потом немного к западу, ветер держался большую часть следующей недели, пока мы 30 декабря не дошли до 170° восточной долготы и 60° южной широты. Наконец-то мы прошли так далеко на восток, что могли уже теперь взять курс на юг. Едва мы повернули, как ветер переменился на очень свежий северный. Лучшего и быть не могло! Если так будет продолжаться, то скоро мы пройдем и все оставшиеся нам градусы широты. Наши верные спутники от самого пояса западных ветров – альбатросы – теперь исчезли. Скоро мы должны были увидеть первых представителей пернатых обитателей Антарктики.

Мы всегда старались как можно больше использовать опыт своих предшественников и потому решили проложить свой курс так, чтобы 65-й градус широты был пройден по долготе 175°. Нужно было как можно скорее пройти через пояс сплошных льдов, запиравших вход в лежавшее южнее и всегда открытое летом[15]

море Росса.

Некоторые корабли задерживались здесь в этом поясе льдов недель на шесть, другие проходили через него в несколько часов. Конечно, мы предпочли последовать примеру последних, а потому пошли путем, указанным наиболее счастливыми.

Разумеется, ширина этого пояса может подвергаться довольно значительным изменениям, однако, по-видимому, наилучшие шансы на быстрый проход обычно представляет пространство между 175-м и 180-м градусами долготы. Во всяком случае, входить в лед западнее этого не следует. Под Новый год в полдень мы находились на 62°15' южной широты. Старый год истекал, и, в сущности говоря, время прошло невероятно быстро! Этот год, как и все ему предшествовавшие, принес свою долю удач и неудач, но самое главное заключалось в том, что к концу его мы находились приблизительно в той части земного шара, где по расчетам и должны были быть, и притом все были в добром здоровье. С такими мыслями мы вечером за стаканом виски дружески простились с 1910 годом и пожелали друг другу всяческого счастья в 1911-м.

В три часа утра в день Нового года вахтенный начальник разбудил меня известием, что показалась первая ледяная гора. Я вышел наверх, потому что должен был посмотреть на нее. Действительно, далеко с наветренной стороны плыла гора, блестя, как дворец, в лучах утреннего солнца. Это была большая, плоская сверху гора типичной антарктической формы. Может быть, прозвучат противоречием мои слова, что все мы с удовлетворением и радостью приветствовали это первое появление льда. Обычно ледяная гора меньше всего радует моряков, но мы пока не думали о риске. Встреча с внушительным колоссом имела для нас иное значение, которое больше отвечало нашим интересам: сплошные льды должны были быть недалеко! Все мы, как один, жаждали войти в них. Это было бы чудесным разнообразием в нашей монотонной жизни, которую мы вели уже так долго и которая мало-помалу начинала нам надоедать. Уже одно то, что можно было сделать хотя бы несколько шагов по льду, было для нас выдающимся событием. Не меньше мы радовались и перспективе накормить своих собак настоящей пищей – тюленьим мясом, да и мы, со своей стороны, не прочь были немного изменить свой стол.