Иван Безуглов

- Послезавтра я уже улетаю в Монреаль, - его полные алые губы сложились в обезоруживающую улыбку, - и эти последние дни, как всегда, превращаются в сущий ад. К тому же от "Савоя", где я остановился, не так далеко до вашей гостиницы, но я около часу прождал заказанного лимузина. Даже двухэтажный "люкс" не в радость, когда в нем приходится убивать время в бесцельном ожидании. В этой стране очередей не понимают, что час моего рабочего времени стоит несколько тысяч долларов, - в голосе его прорезалось легкое негодование.

- Мой шофер мог бы съездить за вами, - сказал Иван, поднимая на миллионера испытующие глаза. - Все ли в порядке с заводом в Санкт-Петербурге?

- Вышел на полную мощность! - с неподдельной радостью воскликнул господи Верлен. - Восхищен вашей эффективностью, господин Ким Ду-Хван. Подумать только, ведь я сказал вам о необходимых микросхемах только в понедельник. Вчера утром первая партия уже была у дверей завода. На сорок пять процентов дешевле японских. Лично мне было бы все равно, вы понимаете, но когда завод планирует часть продукции продавать на внутреннем рынке, важен каждый цент экономии.

Ким Ду-Хван склонил голову в полупоклоне, как бы давая понять, что для него в этом нет ничего необычного.

- Советский Союз распался, - вальяжно объяснял Поль, обращаясь не столько ко всем присутствующим, сколько к Тане, - власти независимой Латвии обложили свои микросхемы такой грабительской экспортной пошлиной, что пришлось разорвать контракт с Ригой и просить об этом одолжении наших корейских друзей.

Господин Верлен самостоятельно подтащил к столу тяжелое кресло, обитое черной кожей, удобно устроился за столом, безотчетным движением взял стопку страниц контракта и, не прерывая беседы, надел массивные очки в роговой оправе. Как бы машинально перелистывая страницы, он в считанные минуты добрался до самой последней и отложил всю стопку в сторону. Лермонтов следил за ним хмурым, недоверчивым взглядом. Однако едва закончив свой рассказ, Поль Верлен придвинул к себе страницы уже совсем другим движением, самоуверенным и властным.

- Фрахт ФОБ мексиканский порт, господин Безуглов? Демараж за ваш счет? Упаковка в стандартных сорокафутовых контейнерах? Аккредитив подтвержденный и безотзывный? И, должно быть, с индоссаментом? Как вы понимаете, я готов взять на себя все технические аспекты перевалки, но гарантом сделки должна целиком выступать московская фирма.

Иван утвердительно кивал в ответ на все вопросы.

- Погодите, - вмешался Лермонтов, по-прежнему не веривший, что Верлен успел таким легкомысленным манером прочесть весь документ, который стоил ему трех дней работы. - Мы, кажется, пропустили пункт о канадском таможенном контроле. Вы согласны взять на себя эту ответственность?

Верлен быстро повернулся к юристу.

- Не беспокойтесь, молодой человек, - сказал он насмешливо, - у меня в Монреале есть собственные закрытые склады, так что продукция будет экстерриториальной все двое суток, и таможенная очистка не потребуется. .

Очевидно, он ухитрился не только тщательно прочитать весь контракт, но и проанализировать его. Едва ли не первый раз за эти годы Таня увидела бизнесмена, который мог соревноваться с Иваном Безугловым.

- Наш аккредитив будет выписан через два дня после получения телефакса из Сеула, за вычетом комиссии и платы за перегрузку, - продолжил Верлен. - Вы, я вижу, уже подписали контракт, господин Ким Ду-Хван? А вы, господин Безуглов?

Иван неторопливо достал из внутреннего кармана пиджака, подбитого серым атласом, свой перьевой "Паркер" малахитового цвета (точную копию модели 1928 года) и протянул руку к контракту. Как восхищалась Таня его строгим лицом в такие минуты! Казалось, на нем написаны вся радость, бушующая в душе талантливого предпринимателя, от завершения тяжелого труда, от того, что удалось собрать вместе людей со всех концов света и объединить их в одном общем деле. Иван поочередно поставил свои инициалы на всех страницах контракта, а на самой последней - размашисто расписался крупным, отчетливым почерком, вполне выдававшим его честную и открытую натуру.

- В таком случае и у меня никаких возражений, - жизнерадостно заключил Поль Верлен. Под лучом весеннего солнца из высокого окна его массивная авторучка с той же монограммой, что и перстень, лучилась тусклым, тяжелым блеском. - Да-да, - он заметил любопытный взгляд Тани, - действительно золотая. Подарок от жены на пятидесятилетие. Что поделать, дорогая Таня, все мы не молодеем.

Он посетовал на то, как мало места ему оставили для подписи, и украсил последнюю страницу витиеватым знаком, в котором при желании можно было прочесть любую фамилию. Корейцы тут же поднялись и начали церемонно раскланиваться, отказавшись от совместного обеда.