Иван Безуглов

Нет, Таня не могла больше оставаться в своем роскошном, освещенном заходящим солнцем номере, выдержанном в тонах цвета морской волны. Даже детские восторги любимой сестры не радовали ее. Ласково прогнав Свету в ее комнату по соседству, она принялась распаковывать чемоданы, развешивая в стенному шкафу милые ее сердцу вещи, которые были так неразрывно связаны с Москвой, с квартиркой на окраине, с офисом, куда она уже два года входила с сознанием собственной необходимости серьезному делу, а в последние месяцы - чувствуя, как все крепче становятся невидимые ниточки, связывающие ее с бесстрашным президентом фирмы, все более напоминая струны, на которых судьба, казалось, уже готова сыграть неведомую, но чарующую мелодию. Где-то в той же гостинице плетет свои сети порочная Шахматова - которой она совсем было уступила своего Ивана.

Неужели он успел заразить ее своей кротостью?

Или в любви люди делятся на тех, кто сражается за свое чувство, и на тех, кто готов принести себя в жертву, лишь бы избранник был счастлив? Конечно, вторые благороднее, но какой внутренней мукой приходится за это расплачиваться!

В огромной ванной, выложенной синим кафелем, ее ждал добрый десяток полотенец, шампунь, крошечное мыло, шапочка для душа, даже зубная щетка и миниатюрный тюбик пасты.

"Первый урок, полученный в Канаде," - рассмеялась она, укладывая обратно в чемодан привезенные из Москвы махровые полотенца. Душ оказался снабжен хитрым регулятором, который менял силу бьющих струй, и она вышла из ванной комнаты освеженной и полной сил.

Полукруглые окна номера выходили прямо на городской центр.

За незнакомыми небоскребами, которые Таня до сих пор видела только в кино, начиналась царящая над городом гора, вернее, не слишком высокий холм, по склонам которого ползли вверх викторианские особняки серого камня, а выше начинался кленовый лес, уже укутанный в зеленую дымку - видимо, весна в Монреале начиналась раньше, чем в ее северном городе.

На вершине горы красовался ажурный крест из металлических конструкций. Даже на том небольшом участке города, который открывался из окна седьмого этажа, ее поразило обилие церквей, шпили которых, казалось, пронзали легкий весенний воздух. Со многих зданий свисал знакомый канадский флаг, кое-где трепетали на ветру флаги Квебека - четыре синих лилии на белом фоне.

На столике вдруг зазвонил телефон. Она не стала поднимать трубку, не в силах говорить ни с Иваном, ни с Полем. Видимо, миллионер и актриса, да еще тот растрепанный господин, в котором она признала сценариста Татаринова, играли за спиной Ивана, как и за ее собственной, в роковую игру, в которой бизнес был тесно сплетен со страстями, а главной наградой было не швейное оборудование, не контракт на электронный завод (в котором, по словам Верлена, он был исключительно заинтересован - собственно, даже на перевалку кактусов он согласился лишь для того, чтобы укрепить доверие Безуглова), а то счастье, которого она так и не успела испытать с Иваном.

Едва ли не впервые в жизни Тане захотелось пойти к людям, пусть даже незнакомым, привести себя в чувство бокалом шампанского. Сколько может стоить такой бокал в баре гостиницы? Она достала свой простой кожаный кошелек, выдержанный в том же цвете натуральной кожи, что и перчатки. Две тысячи рублей, на всякий случай захваченные в дорогу, были в Монреале бесполезны - в лучшем случае, сжалившись над русской красавицей, ей дали бы за них в меняльной конторе пятнадцать или двадцать долларов. Перед отъездом Баратынский выдал ей, кряхтя и охая, сто долларов на дорожные расходы, но она не имела представления о том, много это или мало.

В ящике письменного стола обнаружилась папка с конвертами,  писчая бумага, несколько шариковых ручек. В экземпляр Библии, переплетенный в черную искусственную кожу, оказался заложен заклеенный конверт с эмблемой фирмы "Верлен и Рембо". С сожалением разорвав снежно-белую плотную бумагу с водяными знаками, она обнаружила внутри чек на две тысячи долларов и записку от Верлена. "Дорогая, - писал он, - эту сумму я предназначаю на расходы для Вас со Светланой. Умоляю Вас не отказываться и дать мне возможность исполнить долг гостеприимства. Тютчеву также выделено известные средства, так что не беспокойтесь - я предлагаю их Вам не как очаровательной женщине, а как деловому партнеру.".

Следовало пойти к Ивану и спросить у него совета. Вряд ли секретарь-референт фирмы имел право брать эти деньги без разрешения президента. Более того, Тютчев, должно быть, первым делом отправится к Безуглову с тем же вопросом. Но стоит ли его беспокоить сейчас? Она еще раз посмотрела на чек, украшенный все той же эмблемой - земным шаром в сетке меридианов и буквами "VR", покрытый муаровыми разводами всех цветов радуги.