Иван Безуглов

- Ах, Алексей Борисович, как мне надоел твой вечный скепсис, - недовольно сказала Анна. - Ты еще сравнительно молод, но все человеческое в тебе уже перегорело. Неужели ты не веришь в любовь?

- Нет, - сказал Татаринов. - Я много раз любил, но все эти чувства слишком быстро проходили.

- Ну и что? - удивился Верлен. - При всякой новой любви разве не чувствуете вы нового прилива сил?

- Лучше закажите мне еще водки, Верлен, - лениво протянул Татаринов. - С женщинами слишком много возни... как и с мужчинами, если вы дама, - он отвесил легкий шутовской поклон Шахматовой. - Я устал от рода людского и его проблем. И потому испытываю подъем сил только когда пью, по старой русской привычке... и когда пишу. Даже если приходится сочинять по заказу. Должен сказать тебе, Анна, что я получил двойное удовольствие от работы над этим сценарием.

- Почему? - поинтересовался Верлен.

- Литература нечасто может изменить чью-то судьбу, - Татаринов, развалясь в кресле и закинув ногу на ногу, иронически смотрел на собеседников. Он был в мятой клетчатой фланелевой рубашке, а его невзрачные джинсы были донельзя застираны, словно подобраны на помойке. - Вот вы, Поль, заработав двести тысяч, знаете, что можете мгновенно переменить чью-то жизнь...

- Не вижу, кому бы я мог подарить такую сумму, - заметил Верлен сухо.

- Мне, допустим, не подарите, - ухмыльнулся Татаринов, - потому что знаете, что я их пропью и проезжу на путешествия, а очередной любовнице, особенно ежели упряма, вполне можете - вы человек широкий. Скажем, если наша мышка будем достаточно долго сопротивляться, сами начнете предлагать ей все блага земные. И возьмет, возьмет, все они такие. А почему ты вдруг покраснела, Анна? Я говорю в общем смысле, - в словах его прозвучала откровенная издевка. - Вы строите фабрику, Поль, открываете завод. Нанимаете и увольняете служащих. Производите осязаемые вещи. А от моих сочинений судьбы меняются редко. И я был рад случаю попробовать свои силы на новом поприще. Давайте-ка, друзья мои, выпьем за скорейшее достижение результата.

- Когда я пришла к нему с этой просьбой прошлым летом, - засмеялась Анна своим цыганским смехом, поднимая бокал с "Смирновской", - он чуть не скакал от радости. Битых три часа пришлось ему рассказывать перед магнитофоном о событиях пятнадцатилетней давности. Но послушайте, - она решительно поднялась со своего глубокого, обитого нежным темным бархатом кресла, и Таня в страхе отвернулась, чтобы ее не заметили, - мне, пожалуй, здесь надоело. До ужина еще два часа, лимузин ждет. Поедем на улицу Кресент, там есть одно мое любимое местечко.

- Ах, Анна, Анна, - засмеялся Татаринов. - Давно ли ты была почти такой же скромной, как Таня? Как тебя испортили эти поездки на запад. Даже не представляю, как ты теперь вернешься в Москву после триумфа нашего кинофильма.

- Молчите, Алексей, - улыбнулся Поль, - Анна стала сентиментальной. Я прекрасно знаю место, о котором она говорит - то самое кафе, куда я привел ее четыре года назад, при первом знакомстве. Там началась наша любовь... и кончилась, как все земное. Смотри, шофер проклянет тебя - в этот час на улице Кресент может не оказаться места даже на платной стоянке. Официант, - крикнул он, - отнесите наш счет на фирму "Верлен и Рембо", и не забудьте добавить пятнадцать процентов чаевых.

Странная компания вышла из бара, и взволнованная Таня заказала себе тот же коктейль, что коварная кинозвезда. Странно. Водки в нем действительно не чувствовалась вовсе. Ощущался только горьковатый, освежающий вкус тоника, да неуловимый аромат пшеничных полей Западной Канады, дававших сырье для этой лучшей в мире водки, изготовленной по старинным русским рецептам и некогда подававшейся к царскому столу.

Жертвовать собой ради этой гадкой женщины? Нет, нет и еще раз нет, - пробормотала Таня. Какой смысл в этой жертве? Она заберет себе Ивана, искалечит ему жизнь, натешится им и бросит на произвол судьбы - его, такого доверчивого и беззащитного! А Верлен? Неужели он так увлечен ею, Таней, и готов оценить ее преданность и верность? Но ведь они принадлежат не ему. Он думает заслужить их своим богатством и щедростью... он уверен, что любую женщину можно купить... как, впрочем, и этот мерзкий, похожий на облезлого верблюда Татаринов, продающий свое перо тому, кто больше заплатит... Будут ли снимать фильм по этому злополучному сценарию, или он был написан лишь для того, чтобы неведомым способом помочь Анне разбить доверчивое сердце Ивана?

Голова у Тани слегка кружилась. Было ли это благородное опьянение от коктейля или сказывалось то, что в Москве уже стояла глубокая ночь? Я же не Шерлок Холмс, - шептала она самой себе, - я обыкновенная женщина. Внезапно ум ее совершенно прояснился. Сунув бармену двадцать долларов и по наивности не попросив сдачи, она решительным шагом направилась к администратору и на своем безупречном французском спросила номер комнаты Ивана Безуглова.