Иван Безуглов

Ни о чем не подозревавшие клерки, агенты по снабжению и сбыту, бухгалтеры и референты с удивлением смотрели на своего президента, облаченного в черный траурный костюм, в черный галстук и черные лаковые ботинки. "Словно на похороны," - пронесся шепоток по кабинетам и коридорам уютного арбатского особняка. Проходя через приемную, он остановился перед многочисленными, как обычно, посетителями, и усталым голосом объявил, что все переговоры на сегодня отменяются.

Шатающейся походкой, с каменным лицом зашел Иван Безуглов в свой кабинет, который через несколько часов должен был стать ему навсегда чужим. Никто не нес ему ароматный кофе, никто не положил на стол свежих документов и коммерческих предложений. Он даже обрадовался опозданию Тани, хотя это и случилось впервые за время ее работы в компании. Видимо, изменница отправилась в больницу, навестить свою жертву - ибо если б не она, попытки ограбления бы не состоялось.

Он сел за стол и уронил голову на руки.

Кто был виноват в этой трагедии? Недальновидность правительства? Низость человеческой природы? Людская зависть? Ивану Безуглову было все равно. Он испытывал только боль и отчаяние, когда без стука открылась дверь и его окликнул до боли знакомый, когда-то бесконечно милый голос.

- Отчего ты так мрачен, мой дорогой? - глаза Тани лучились невинной улыбкой. Она замечательно выглядела в светло-палевом, свободно сидящем брючном костюме из смеси лена и шелка, который купил ей Иван в Монреале с намеком на то, что даже после свадьбы она будет продолжать работать в своей прежней должности. Ее шею украшало простое гранатовое ожерелье, а на пальце светилось кольцо, от которого Иван сразу же отвел глаза. -  Ты знаешь, Лермонтову уже гораздо лучше. Врачи говорят, что через неделю он уже будет на ногах. Мартынов уже арестован, сейчас ищут его сообщников. Миша просит тебя приехать, а я с утра поехала на рынок и купила ему лучших фруктов, которых только могла достать... но что с тобой? - в ее голосе вдруг зазвучала тревога.

- Татьяна Николаевна, - в сухом голосе Ивана, словно у робота, звучал металлический оттенок, - в качестве президента фирмы я прошу вас немедленно оставить мой кабинет, равно как и помещение фирмы "Иван Безуглов". Прошу вас также немедленно сдать мне комплект служебных ключей.

- Ты шутишь, Иван, - неуверенно прошептала оцепеневшая девушка.

- Нет, Татьяна Николаевна, я далек от шуток, - он продолжал все с той же безжизненной интонацией. - Сообщаю вам, что с сегодняшнего дня вы уволены из компании. Впрочем, новые владельцы, возможно, из благодарности к вам отменят этот приказ, и вы сможете по-прежнему работать в этом здании, на своем компьютере... Однако пока я еще президент фирмы и не намерен терпеть изменников в ее рядах. Повторяю. Вы уволены с настоящей минуты. Можете получить расчет и двухнедельное выходное пособие в бухгалтерии, ссылаясь на мое устное распоряжение.

- Но почему? - Таня не верила своим ушам.

- У меня имеются достоверные сведения, что в течение всего срока работы в фирме вы периодически выдавали сведения, составлявшие коммерческую тайну, нашим конкурентам.

Пушистые ресницы Тани затрепетали, и на ее глазах показались крупные слезы.

- И ты - ты, который говорил, что любит меня! - поверил низкой клевете наших врагов?

- Если это клевета, - Иван с трудом сдерживал гнев, - то потрудитесь объяснить происхождение этого документа, обнаруженного на жестком диске вашего компьютера.

Он почти швырнул ей распечатку вчерашнего загадочного файла.

- Я вижу его впервые в жизни, - Таня с неподдельным изумлением раскрыла глаза, - Иван, это недоразумение!

- А ваше кольцо - тоже недоразумение? Откуда вы взяли эти десять тысяч долларов? От наших врагов? Или в подарок от Верлена?

- Я же обещала тебе со временем все рассказать, - взгляд Тани скользнул по злополучному кольцу, игравшему всеми цветами радуги на ярком майском солнце, и она инстинктивно спрятала руку за спину. Бедная девушка чувствовала, однако, что даже в такой черный миг не сможет нарушить данного на Библии слова.

- Это время никогда не настанет, госпожа Алушкова, - Иван встал за своим столом, и посмотрел на плачущую Таню взглядом, исполненным горечи и печали. - Сегодня меня предали во второй раз, и теперь душа моя навеки ожесточилась. Прощайте!

- Иван! - слезы помешали ей продолжить.

- Ступайте, - повторил он уже не так решительно, когда вдруг в приемной послышался испуганный голос секретарши, потом шум и топот шагов. Дверь распахнулась. В кабинет, размахивая какими-то бумагами, ворвался полупьяный Зеленов в сопровождении четырех громил в кожаных куртках, с оттопыренными оружием карманами.  Вслед за зловещей компанией вбежали Андрей, Павел и Жуковский. Они застыли посреди кабинета, ожидая приказа от Ивана разбросать незваных гостей, но тот только устало улыбнулся.