Иван Ефремов

Первым румбом стал рассказ «Встреча над Тускаророй». Его ядро — открытие капитана Джессельтона, посвятившего жизнь исследованию океанских впадин. Советский пароход «Коминтерн» в Тихом океане, над Тускарорской впадиной, попадает в неожиданное происшествие: корпус корабля врезается в необычный объект, который оказывается старинным судном «Святая Анна», погибшим 130 лет назад, но не затонувшим благодаря грузу пробки. Старпом, от имени которого ведётся рассказ, надев водолазный костюм, находит в каюте капитана ящик с оловянной банкой, в которой чудом сохранились тетради капитана «Святой Анны». Капитан Джессельтон положил свою жизнь на то, чтобы исследовать океанские впадины. По его убеждению, вода, добытая с самой глубины, должна отличаться от поверхностных вод океана. Джессельтону удалось добыть такую воду — и она оказалась способной залечивать раны. Живая вода — в океанской глубине! Но капитан не успел сообщить о своём открытии людям: судно его потерпело крушение. В Кейптауне, в одном из приморских кабачков, старпом встретил девушку по имени Энн Джессельтон, которая пела песню о живой воде и пропавшем капитане. Но Энн отказалась раскрыть свою тайну русскому моряку. В Ленинграде все, даже профессор геохимии Вересков, отнеслись к этой истории как к сказке.

Если воспринимать произведение линейно, то на этом можно завершить краткий пересказ. Однако в ткани текста зашиты два символа, на которые нельзя не обратить внимание. Пароход «Коминтерн» теряет управление, врезаясь в парусник «Святая Анна». «Коммунистический интернационал» не может двигаться вперёд, ибо ему мешает судно, которого не видно на поверхности воды, но которое тем не менее ещё не затонуло. Святая Анна, в христианстве мать Марии, бабушка Иисуса Христа, может считаться символом терпения, ожидания, но более всего — жизни по законам Ветхого Завета. Спустя семь десятилетий после создания рассказа мы можем говорить, что символика Ефремова оказалась верной: высокая идея коммунистического интернационала наткнулась на непотопляемый остов «ветхозаветных» взглядов и традиций, не изжитых в обществе, и увязла в них. Что может освободить идею? Осознание произошедшего и героическая работа по освобождению корабля, невидимая внешнему глазу, но от этого не теряющая значимости.

Вторая символическая нить: чтобы излечить раны современности, необходимо добыть воду из океанических впадин, понимаемую как первоначала жизни. Океан в психоаналитической традиции символизирует человеческое подсознание. Значит, стремясь познать тайны души, сокрытые в таинственнейших глубинах психики, мы обретём — не вечное блаженство, нет, но инструмент эволюции.

«Чем невероятнее и чудеснее встреченная в жизни случайность, тем труднее убедительно рассказать о ней…» — размышляет Евгений Николаевич, старпом «Коминтерна».

Что же поможет читателям поверить в существование загадки, побудить желание разгадать её? Надо оправить фантастическую идею в рамку подлинных фактов, логически обосновать размышления героев, побудительные мотивы их действий.

После погружения в морские пучины — погрузиться в ещё не познанные пучины человеческого сознания, постичь таинственные проявления работы мозга. В рассказе «Эллинский секрет» профессор Израиль Абрамович Файнциммер, изучающий физиологию мозга, столкнулся с явлением, которое назвал «памятью поколений, или генной памятью». Но обстоятельства открытия были столь удивительны, что их невозможно было доверить научной статье или докладу.

Героем его истории стал получивший тяжёлое ранение в правую руку лейтенант Леонтьев, скульптор, который мечтал изваять из слоновой кости статую своей любимой. Теперь, с неработающей рукой, он страдал от невозможности воплотить красоту своей Ирины. «Мысль его металась в поисках выхода, беспокойство всё дальше проникало в глубину души, и росло нервное напряжение. Недели шли, и психическое возбуждение всё развивалось, что-то поднималось со дна души, заставляя мозг напрягаться, и билось в поисках выхода, неосознанное, большое».

Леонтьеву стали сниться сны о древней Элладе. Во сне он увидел мастерскую скульптора и запомнил буквы отрывка, записанного на листе меди. Этот текст оказался древнегреческим рецептом размягчения слоновой кости, и с его помощью мечта изваять прекрасную девушку становилась реальной.

Какой высоты должен достичь дух человека, чтобы пронзить тысячелетия, совершить духовный подвиг ради воплощения идеала красоты!

И не меньшей высоты должен достичь человеческий дух, чтобы с риском для жизни запечатлеть красоту природы… Зерном третьего румба стала картина Григория Ивановича Чорос-Гуркина «Озеро горных духов» — её именем был назван рассказ. Иван Антонович хорошо запомнил беседы со старым художником — осенью 1925 года в Геологическом музее Ленинграда. «Озеро горных духов» было написано как раз с таким риском. Ефремов любил эту картину, где острая белоснежная вершина, как страж, возвышается над неподвижным горным озером.