Иван Ефремов. Издание 2-е, дополненное

«Уходя, больше всего беспокоюсь о том, что не смог создать тебе даже необходимые, на несколько лет, скажем, десять, запаса денег, словом, ничего. И горько ещё, что не умею я писать как следует, чтоб передать миру всю неувядаемую прелесть твоей души, заботы и добра, которыми ты окружила ‹…› последние, болезненные годы моей жизни. Я никогда не чувствовал себя, несмотря на неизлечимую болезнь, ни одиноким, ни больным, так нежно и добро ты обставила мою жизнь… Прости меня, маленькая, это не чувство вины ‹…›, а досада на судьбу, которая не дала мне возможности хотя бы собственным творчеством показать тебе всю драгоценность твоей души… Если бы ты только знала, насколько лучше я стал в жизни с тобой, ты бы поняла, что созданием самых лучших своих произведений я обязан только тебе, тому высокому огню души, который ты сумела зажечь и поддерживала его во всех болезнях и невзгодах нашей с тобой жизни.»

«В этом же конверте письмо, написанное ‹…› давно, в 1966 году во время болезни. Там я прошу тебя о разных способах похорон, но всё это от больного одиночества. В моём теперешнем нормальном состоянии всё это кажется ненужным, остается лишь просьба сжечь… рассыпать где-нибудь в степи или в горах, невозделанных, непаханых… а в общем, как сама захочешь…»

«Мне бы хотелось, чтобы ты побывала в тех местах, где мы были с тобой и где я мечтал побывать с тобой вместе. Съезди, конечно, в Ленинград и на Карельский, пройдись по ботаническому саду и Кировским островам, посмотри на Буддийский храм и на озеро Красавица, съезди в Крым, посмотри на Ай-Петри, погуляй в Никитском саду под нашими любимыми кедрами и секвойями, съезди в Гурзуф и особенно в Уютное, где Генуэзская крепость и “Фаютин сад”. Искупайся в Новом Свете, побывай в Феодосии и дойди до Берегового. И во всех этих местах я буду с тобой, потому, что мои глаза смотрят на всё это рядом с тобой, и большое счастье нашей любви жило здесь вместе с нами.»

Как много чёрных сплетен гналось за Тасей в первые годы её общения с Иваном Антоновичем! Но они сумели найти чистый путь, прожив не чужую, навязываемую инфернальным обществом жизнь, я свою, яркую, стремительную, мощную.

Два прощальных письма – самая большая драгоценность Таисии Иосифовны.

Из Коктебеля – телеграмма: «Плачу вместе с вами. Маруся».

Евгений Брандис написал вдове доброе, светлое письмо поддержки, понимая, что предстоит огромная работа по сохранению наследия Ефремова, собирался вместе с Дмитревским готовить новую версию книги «Через горы времени». (Она так и не была переиздана, несмотря на хлопоты авторов.)

Неожиданно Брандис получил посылку из Свердловска. Имя отправителя было незнакомым: Андрей Ильич Багаев. В посылке Евгений Павлович нашёл полную библиографию научных трудов, художественных произведений и всех зарегистрированных в книжной, журнальной, газетной летописях выступлений Ивана Антоновича в печати, а так же статей и рецензий на его сочинения. Переписанная от руки, чётким почерком, библиография содержала 382 записи и включала издания по всей территории СССР. Будучи сам дотошным библиофилом, Брандис поразился её полноте, найдя много названий, которые он невольно пропустил в своих исследованиях. Свердловчанин, молчаливый почитатель творчества Ефремова, вложил в составление и переписку библиографии немалый труд. Получение этой огромной, бескорыстно проделанной работы до слёз тронуло Брандиса и поразило Таисию Иосифовну.

В осиротевшую квартиру, чтобы не оставлять вдову наедине со своим горем, временно переселилась Мария Фёдоровна Лукьянова. Каждую ночь она видела, как Тася вскакивала с постели и бежала в тревоге к кровати мужа, не сразу осознавая, что она пуста.

Таисии Иосифовне пришлось взять на себя тяжёлую работу – разослать всем корреспондентам Ивана Антоновича сообщения о его смерти. Принимать соболезнования было тяжело, но утешало ощущение любви, которое друзья и обычные читатели испытывали к её мужу.

Через месяц ей пришлось вспомнить о тех советах, которые оставил Иван Антонович в своей книжечке.

Спартак Ахметов со слов Таисии Иосифовны рассказал о произошедшем 4 ноября в очерке «Обыск» (входит в роман «Чёрный шар»)[340]:

«Четвёртого числа, в преддверии великого праздника Октября, в квартиру № 40 позвонили. Тасенька и Мария Федоровна проснулись поздно, только сели за чай. Открывают дверь – домоуправ.

– Доброе утро. У вас в квартире тепло?

– Здравствуйте. Спасибо, батареи горячие.

– Вот и хорошо…

Мнётся у двери, не уходит. И тут мимо него друг за другом быстро прошли неприметно одетые пареньки. Один из них, голубоглазый и круглолицый, ловко раскрыл перед глазами Таисии Иосифовны красненькую книжечку:

– Капитан…

– И что?

– По имеющимся у нас сведениям, вы храните идеологически вредную литературу. Предлагаю её сдать.

– Простите, вы ошиблись. Это квартира писателя Ефремова.

– Мы знаем куда пришли.

– Но…

– Сдадите ли вы добровольно антисоветскую литературу?

– Не понимаю…

– В таком случае ознакомьтесь с ордером на обыск.