Иван Грозный. Царь, отвергнутый царизмом

Кузен Петра Головина – окольничий и воевода Владимир Васильевич Головин, 2-й казначей Казенного двора, тоже был судим по делу Петра, но отделался лишением места, чинов и имущества с отправкой в ссылку воеводой в Чебоксары. Брат же Петра – Михаил Иванович, бежал из своей медынской вотчины на Литву. В феврале 1585 года русские послы говорили Баторию, что Михаил «обокрал с братом своим государеву казну».

Раз казначеи крупно крали уже в 1584 году, значит – было что! Так что разорённая Грозным Русь – не более чем очередной антиивановский миф. Фёдору Ивановичу достались от отца и немалые богатства, и не пустая – до хозяйничания братьев Головиных – казна, и отнюдь не обессилевшее государство, что станет ясно из дальнейшего рассказа. Так, во времена Фёдора Иоанновича германский император Рудольф II несколько раз направлял в Москву посольства, желая получить от «московита» денежное воспомоществование – якобы на борьбу с Османской империей. Если бы Рудольф знал, что постивановская Россия «вконец разорена», вряд ли он протягивал бы руку к Москве за подаянием.

Денег Рудольф ни разу, правда, не выпросил, однако в 1595 году в Прагу прибыл караван с «вспоможением» в виде множества шкурок соболей, куниц, лисиц, белок, бобров и лосиных кож, занявших в императорском дворце 20 комнат и оцененных купцами в 400 тысяч рублей – по тем временам сумма огромная, воистину царская. Так что разорение и русская Смута в начале XVII века, наступившая через двадцать лет после смерти Ивана Грозного, оказалась не последействием его эпохи, а результатом безответственности и своекорыстия боярства.

В 1598 году – после смерти Фёдора Иоанновича, новым царём на Земском соборе был избран Борис Годунов, и он сразу зарекомендовал себя как сильный государь.

Как монарх не наследственный, а выборный, причём избранный в весьма жёсткой борьбе, а при этом натура энергичная, Годунов не мог не быть деятельным и инициативным управленцем. Он должен был обосновывать своё право быть царём не древностью рода – чего у Бориса не было, а собственными великими деяниями. И при благоприятном – для него и для Руси – развитии ситуации Годунов мог бы стать кем-то вроде системного аналога Петра I, но – на сто лет раньше.

Россия нуждалась в новом могучем и толковом реформаторе всё более остро. Начинался XVII век, и в этом, лишь начинающемся, XVII веке Западная Европа – в лице Англии, Испании, Португалии, Голландии и Франции, широко уходила в океаны, расширяя пределы европейской ойкумены до планетарного уровня. В 1600 году была основана английская Ост-Индская компания, в 1602 году – голландская Ост-Индская компания… Испанцы ещё в XVI веке захватили Филиппинские острова, а в Нидерландах прошла буржуазная революция, и в 1579 году была заключена Утрехтская уния северных провинций Нидерландов. В 1599 году в Англии родился Оливер Кромвель – будущий вождь «железнобоких» пуритан, которые в 1649 году привели на плаху короля Карла I.

Всё более мощно пылало в XVII веке пламя и европейского знания… В 1590 году голландец Захария Янсен изобрёл микроскоп со сложным объективом, а в 1597 году немец Андреас Либавий опубликовал свой труд «Алхимия» – учебник химии. В начале нового века в Италии вовсю работал зрелый Галилео Галилей, в той же Италии Томмазо Кампанелла размышлял над социальными проблемами далёкого будущего…

Россия, запертая в своих континентальных пределах и лишённая широкого морского выхода к внешнему миру, рисковала стать безнадёжной провинциалкой. А это к XVII веку было не просто обидно и стыдно – в жёстком, глобализующемся мире это было попросту опасно.

И даже – смертельно опасно.

Годунов это, вне сомнений, понимал, как понимали и те, кто его поддерживал. Причём умные люди на Руси не страдали комплексом неполноценности – иностранцы смотрели на Русь и русских свысока, но и русские смотрели на иностранцев не без иронии… По рукам ходило шутейное сочинение – «Лечебник, выданный от русских людей, как лечить иноземцов и их земель людей: зело пристойные лекарства от различных вещей». Рецепт от поноса, например, там имелся следующий: «взять девичья молока 3 капли, густого медвежья рыку 16 золотников, толстого орлового летанья 4 аршина, крупного кошечья ворчанья 6 золотников…» и т.д.

Здоровый смех и умение умно и тонко («девичье молоко»!) пошутить – признак нравственного здоровья нации и её способности на великие дела. При этом русские – как никакой другой, пожалуй, народ – оказывались способными и на самоиронию. Ценнейшее цивилизационное качество!